— Это машина Бабура Шетти, — сказал он без приветствия.
— Возможно. Но тогда ты должен знать, куда он на ней поехал.
— На охоту.
— Он ехал добывать рогача. Но неудачно.
— Стекло пробито пулями. Это не рогач.
— Верно. Это я. Тебе рассказать, как было?
Сержант мрачно кивнул. Сзади подъехал Сергей. Он остановился, не выходя из машины.
— Твой Бабур заехал очень далеко, за пятьсот километров. Потратил всё горючее, но вместо того, чтобы убить одного самца, поднял на себя стадо. Пытаясь уйти, попал туда, где остановились мы, — я кивнул на Бобра. — А когда все отвлеклись на несущихся рогачей, захотел разжиться соляркой и выстрелил в нас. Только он не учёл, что мы ждали стадо с пулемётом наготове и начали бить в ответ. У тебя есть причины сомневаться в моих словах?
— Нет, — коротко ответил сержант, помолчал и, наконец представился. — Сержант Мохан Рай. Я верю вам, — он глянул на мой АйДи, — мистер Сухов. Это в его стиле.
Сергей вышел из машины и присоединился к разговору.
— На моей машине остались следы от пуль. Можете сравнить.
— Не надо, сэр.
Он быстро прокатал оба наших документа сканером, опечатал пулемёты и оружейные сумки, и открыл шлагбаум. Машины въехали без досмотра.
***
— Заберу за пять тысяч, — сказал седой носатый продавец, даже не поглядев толком машину.
Он был чем-то похож на старика Хоттабыча в старом фильме. Широкие жёлтые шаровары и шлёпанцы с загнутыми носами только усиливали сходство.
Я вспомнил Омделёра, улыбнулся и сказал:
— Я продаю её за тридцать.
— У тебя никто не купит разбитый Ленд Ровер за такие деньги. Ты посмотри, стекло в дырах, и это только то, что я могу сказать на первый взгляд. Никто не даст за него больше семи тысяч. Максимум — семь с половиной.
— А ещё там простреляны сиденья и дыра в одной стойке. Потому и тридцать
— Вот! Ты сам сказал про стойку и сиденья. И это мы ещё не смотрели двигатель, ходовую… Не больше девяти.
— Уважаемый…
— Пратап Марвари, — сказал продавец, приложив руку к груди и коротко поклонился.
— Гена Сухов. Так вот, уважаемый Пратап Марвари, я продаю эту машину за тридцать тысяч.
— Ты не сбрасываешь цену, — тихим голосом заметил Пратап. — Мы же торгуемся.
— Шри Марвари, — блеснул я знанием индийского этикета, и продавец расплылся в улыбке. — Я не торговец, я простой русский путешественник. Я не умею торговаться.
— Русский? Из Демидовска?
— Русский, русский, — не стал уточнять я.
— Я дам тебе пятнадцать.
— Если дашь двадцать, Ленд Ровер твой.
— По рукам. Но только потому что русский, — он широко и искренне улыбнулся, и сказал. — Хинди-руси бхай-бхай!