— Любишь мороженое?
Девушка только кивнула, на прерывая своего занятия. И лишь когда вазочка опустела наполовину, с сожалением посмотрела на остатки подтаявшего лакомства и пояснила:
— Ужасно по нему соскучилась. Когда в рабстве была, мне пломбир даже снился. Просыпаюсь, а на языке вкус ещё с минуту держится.
Внезапно она посмотрела на меня и попросила:
— Геночка, дай мне десятку. Пожалуйста.
— Ещё что ли заказать?
— Нет, хочу Жанне телеграмму отправить. Попросить прощения.
— Поясни.
— Понимаешь, я, когда в Америку приехала… В общем, думала, в рай попаду. А там… Джереми учится, ему работать некогда. У меня ни профессии, ничего. Он даже жил с друзьями на кампусе. А когда приехал с молодой женой, надо было уже квартиру снимать. Мне пришлось в официантки идти. Ты не представляешь, как я плакала. Дома-то их и за людей не считала, халдеи, строила каждый раз, как в ресторан приду. И вдруг сама на том же месте. Представляешь? — она зачерпнула ложечкой растаявшего мороженого, тщательно её облизала, и продолжила:
— Жили не то, чтобы впроголодь, но бедно. А тогда мне казалось, вообще нищенствуем, хуже всех существуем. А потом Джереми отучился, и его в Даллас забрали. Оказывается, ему фармацевтическая фирма учёбу оплачивала, пришлось потом отрабатывать. И я, как хвост, за ним. Позже, правда, втянулась, да и муж стал нормально зарабатывать. Но своё отношение к людям я тогда крепко пересмотрела.
Я молчал, давая девушке выговориться. Она даже не столько это сейчас мне рассказывала, сколько выстраивала для себя модель отношений с людьми, систематизировала внутреннюю ценностную шкалу. И в этот момент лучше было дать Ане завершить процесс. Наконец, она подняла на меня глаза, и просительным тоном произнесла:
— Потому и хочу попросить прощения у Жанны.
— Ань, почта уже закрыта. Завтра сходим.
Вдруг она посмотрела на меня донельзя удивлённо и задала вопрос, который я уже долгое время крутил в голове:
— Гена, ты тогда сказал этому немцу, ну Фогелю, что едешь встречать сестру жены. Но я же здесь.
Я глупо кивнул.
— А кого мы встречаем?
— Этот вопрос я задаю себе с того момента, когда ты рассказала, кто такая. И ответа не вижу.
— Тогда зачем нам туда ехать?
— Ань, как минимум, за документами. Мне, например, не улыбается всю жизнь носить чужую фамилию. Да и тебе пора бы сменить свою на девичью. Или ты хочешь остаться Ивановой?
— Какая разница! — она непринуждённо махнула рукой. — Всё равно потом на Боброву менять.
— Серьёзное заявление. А жених в курсе?
Она снова по-детски помотала головой.
— Тогда может, тебе стоит сначала ему телеграмму дать? Что-то типа «Бобёр, я соскучилась».