Ритм моего сердцебиения гармонировал с устойчивым потоком разума.
И как только я поздравила себя с хорошо проделанной работой, появилось изображение Люциуса, которое разрушило мою невозмутимость.
Мой пульс ускорился, нетерпеливо заколотил; а кровь разгорячилась.
Я прикусила нижнюю губу и силой мысли вытолкнула его образ из своего разума.
Он скользнул обратно, в самый центр, дразня меня.
Я распахнула глаза и легла на бок. Собака открыла глаза и огляделась.
Когда она поняла, что все в порядке, то снова закрыла глаза и продолжила мирно дремать — занимая пол кровати. Вот бы и мне так же.
Люциус, решила я в следующее мгновение, стал болезнью. Вонючее, гнойное заболевание, которое сгноило мой здравый смысл и вполне возможно могло свести меня в могилу. Мне нужен какой-то антидот.
Битва за изгнание надоедливого образа была в самом разгаре, когда мой телефон взорвался серией гудков.
Я низко зарычала, подняла устройство из стола, и закрепила основную часть на ухе.
— Да.
— Скучала по мне? — Грубый голос потрескивал на другом конце.
— Я скучаю по тебе так же как по медной пуле, которую мне пришлось выколупывать из живота.
Люциус засмеялся, и меня омыл хриплый и богатый звук.
Ни один из нас не стал комментировать тот факт, что нам не пришлось уточнять имена, и хоть знакомы мы очень короткое время, но уже узнаем голоса друг друга.
— Люблю, когда ты строишь из себя недотрогу. Расскажи мне, как идут дела, — попросил он с едва заметным придыханием.
— По расписанию.
— Что это такое я слышал о солнечных вспышках?
Я прищурилась и посмотрела на противоположную стену.
— Ты когда с Майклом разговаривал?
— Сперва ответь мне.
Я так и сделала, а после моей речи последовало длительное молчание.
— Нам нужно все проверить, — наконец-то ответил он. — Майкл проведет некоторые исследования, но думаю нам нужно провести собственное расследование. Чем больше, тем веселее, верно? — Он замолчал. — Что-то должно быть в этом дерьме со вспышками. Ты молодец.
Похвала от кого-то столь сурового и несгибаемого как Люциус опьяняла.
— Спасибо, — ответила я. И попыталась спрятать восторг в своем голосе.
Должно быть, мне не удалось, поскольку он спросил:
— Ты там слёзы радости льешь?
Мои щеки залились румянцем.
— Заткнись ты, черт возьми.
— Не откусывай мне голову, — засмеялся он.
— Которую? — пробормотала я.
— Ни ту ни другую. — Воцарилась очередная пауза, потом Люциус вздохнул. — Ты нравишься мне все больше и больше, каждый раз когда я с тобой разговариваю, ты ведь это знаешь, печенька?
Я изобразила южный акцент (очень хорошо, могу добавить).