Ло разъяренно схватила его и швырнула об стену. Он упал на спину, но казалось, что это его не расстроило. Зак просто смеялся над ней.
— Что случилось с правилами Санктуария, Николетт?
Эйми с трудом удержала мать от очередного нападения на тигра.
— Убирайся, тигр. Если я отпущу ее, тебе не придется больше беспокоиться ни о Савитаре, ни о чем другом.
Зак оттолкнулся от стены, и прищурился на женщин.
— Ты можешь потерять больше, чем я. Дай то, что мне нужно, чтобы прикрыть наши задницы.
Николетт расхохоталась.
— Ты совсем тупой? Рен никогда не оставлял запах. Посмотри вокруг, идиот! Здесь нет ничего личного. Как только его белье становится грязным, он его либо стирает, либо выбрасывает. Он даже держит здесь обезьяну, чтобы ее запах перебивал его собственный. Ты никогда не сможешь выследить его! Прими это, Зак, у парня больше мозгов, чем у тебя и твоего отца вместе взятых!
Слова Maman, впечатлили Эйми. Ее мать знала об этом и все же разрешила Рену держать Марвина. Как не похоже на нее. Сердце дочери наполнилось уважением.
Ноздри Зака гневно задрожали.
— Это еще не конец!
— Oui, это конец. Еще раз придешь сюда, и по закону или не по закону, я увижу тебя мертвым.
Зарычав, Зак исчез.
Напряженность в комнате исчезла.
Maman медленно выдохнула и повернулась к ней.
— Эйми, свяжись со своим волком и предупреди его о том, что произошло. Уверена, он знает, где Рен, и предупредит их, что тигр загнан в угол и в отчаянии. В таком состоянии, Зак способен на все.
Эйми нахмурилась от такой неожиданной перемены.
— Я не понимаю. Ты поменяла приоритеты? Без обид, Maman, меня это пугает.
Мать смерила ее суровым взглядом.
— Я не люблю Рена, и ты это знаешь. Но я уважаю хищника, который живет внутри него, и я ненавижу, когда мной манипулируют. Мне так же не по вкусу, когда меня дурачат, — она покачала головой, — Я должна была задуматься, почему Зак и его отец постоянно звонили сюда, чтобы узнать про Рена после того, как его прислали сюда. Я позволила им заронить зерно сомнения, и я видела Рена таким, каким представили его они.
Взгляд Maman смягчился, когда она дотронулась до щеки Эйми.
— Надо отдать тебе должное, детка. Ты не была такой слепой. А сейчас мы должны все исправить, пока вся тяжесть гнева Савитара не обрушилась на нас. Иди и предупреди их. Тебя они услышат. — Она подтолкнула Эйми к двери.
— А что собираешься делать ты?
— Я собираюсь поговорить с твоим отцом и братьями. Боюсь, что мы все в опасности, и я хочу, чтобы они были готовы.
Эйми сделала шаг к двери, но остановилась оборачиваясь.
— Maman, я люблю тебя.