— Знаешь, ты мог бы мыть эту гадость между использованиями.
Савитар беспечно пожал плечами.
— Зачем? Не думаю, что ты можешь подхватить какую-то инфекцию в последние три минуты своей жизни.
— Думаю, что нет, — Фанг опустился коленями на песок и отвернулся от засохшей крови. Он посмотрел на пляж вокруг него и на темно-зеленое море, волны которого разбивались не так далеко от него, и только сейчас понял, как много времени прошло с тех пор, как он на самом деле обращал внимание на красоту, существующую в мире. Как много раз он принимал солнце, как что-то само собой разумеющееся. И как всю свою жизнь обращал внимание только на худшие стороны.
Только на пороге смерти он осознал, что мир на самом деле невероятен.
— Изменил свое решение?
— Нет, — он вытащил медальон Эйми из кармана, как напоминание о том, почему он делает это. — Могу я попросить последнее желание?
— Чтобы я освободил тебя?
Он покачал головой и протянул медальон Савитару:
— Убедись, что это вернется к Эйми Пельтье? — он неохотно выпустил его.
Почему это ощущалось так, как будто он расстался с частью себя?
Может потому, что она была его сердцем…
Савитар забрал медальон и открыл его, чтобы посмотреть на фото, ее и ее братьев. Эта картинка заставила его почувствовать себя, как в аду, ему не нужно было смотреть на нее. Она была выгравирована в его душе, как ее улыбка, прикосновение и запах.
Он отдал медальон Фангу.
— Есть что-то, что ты хочешь сказать мне о тебе и медведице?
Первый раз, когда Фанг увидел, что Эйми добавила его фотографию в свой медальон, покрытый выгравированными словами, почти сломал его. Черт, он и забыл о ней, как только она его сфотографировала. Однажды днем Эйми поймала его за Санктуарием, когда у него был перерыв. Она появилась из ниоткуда, удивив его, и сделала фотографию.
— Смотри! — сказала она, смеясь, показывая ему фото на дисплее своей камеры. — Я люблю когда ты так смотришь на меня. Я могу увидеть все чувства в твоих глазах.
Его волосы, которые он отращивал только потому, что ей они такими нравились, растрепались от ветра, и у него было взгляд влюбленного идиота.
— Я выгляжу глупо.
— Ты выглядишь отлично, — она подарила ему один из самых, горячих поцелуев, который у него когда-либо был. — И это заставляет меня хотеть откусить от тебя кусочек.
— Против этого я не возражаю. Но ради всего святого, удали это, пока ты снова не потеряла камеру, и кто-нибудь еще не увидел, какой я полоумный идиот.
Она показала ему язык перед тем, как утанцевать прочь. Вид ее упругой попки раздразнил его больше, чем поцелуй до этого.