Второй, металлический амулет даст ей иллюзию светлых волос и снимет приблизительно восемь дюймов роста, делая ее ближе к размеру и виду Спящей Красавицы. Она не знала, как ведьмам в О.В. удавалось зарабатывать деньги, когда эти два амулета стоили столько же сколько ее автомобиль, и она задумалась, завысил ли колдун цену, потому что она была вампиром.
Она сидела, здесь выписывая непредвиденные обстоятельства в течение почти двух часов, и она становилась одеревеневшей. К настоящему времени башня О.В. была пуста, и Арт был дома. Он позвонил ей по сотовому вскоре после заката, чувствуя, что она избегает его, и буквально с амулетом в руке, она согласилась на свидание с ним. Восход солнца. У него.
Взволнованная, Айви щелкала ручкой, предполагая, что он, вероятнее всего, проводил свое время в офисе, хвалясь перед самим собой планами на сегодняшний вечер. Ее взгляд упал на фиолетовые разводы на ее кутикуле от сломанной ранее ручки, и она отметила почистить ногти.
Скрип на лестнице заставил ее сердце оказаться в горле. Она не сказала Пискари, что она делала, и только он или Кистен могли зайти к ней. Но потом она посмотрела в окна и отругала себя. Пискари никогда бы не пришел сюда так близко к восходу солнца.
Полная решимости удержаться на месте спиной к лестнице, она скрыла свою неловкость за выключением настольной лампы и перекладыванием бумаг, но она не думала, что Кистена можно одурачить… он усмехался из-за красновато-светлой бороды, когда она посмотрела на него. Подняв брови, она послала свой взгляд на его блестящие туфли, потом на полосатый костюм, и галстук, который он развязал.
— Кем ты пытаешься быть? — спросила она резко, она редко видела его в костюме, еще меньше в галстуке.
— Прости, любимая, — сказал он, используя тот британский акцент. — Я не хотел пугать тебя.
Он наклонился, обнимая ее рукой за талию и мягко таща ее, но она проигнорировала его, симулируя, что изучает свои бумаги.
— Мне не нравится твой акцент, — сказала она, выпуская часть своего напряжения в плохом настроении. Она пахла как кто-то на нем, что делало вещи еще хуже. — И ты не напугал меня. Я учуяла тебя и пирог на полпути вверх по лестнице. Кто это был? Эта та маленькая блондинка, которая приходит сюда каждый день за оплатой, и у тебя чернеют глаза? Она рано. Сегодня только четверг.
Пальцы соскользнули, и Кистен отошел от нее. Опустив глаза, он взял бумагу.
— Айви…
Его голос звучал низко и просяще, она сжала челюсти.
— Я сделаю это.
— Айви, он — немертвый. — С мягким звуком он сел около нее на фортепьянную скамью. — Если ты совершишь ошибку… Они так дьявольски сильны. Когда злятся, они даже не делают вид, что помнят о жалости.