— Эй! — Возмутился Дженкс, когда я чуть не задела его, но мне тоже хотелось рассмотреть свою тату.
— Ну как тебе? — спросила я. В комнате вспыхнул яркий люминесцентный свет, а я снова приподняла волосы. Наклонив зеркальце Айви, я пыталась поймать отражение в небольшом кусочке запотевшего после душа зеркала, который я протерла полотенцем. Наконец мне удалось правильно наставить зеркальце, я увидела заднюю часть шеи и зависшего за мной Дженкса. Прохладный ветерок от его крыльев обдувал мне шею, с пикси сыпалась серебристая пыльца. Дженкс упер руки в бока, на его поясе висел садовый меч, а на плечи была накинута испачканная куртка. Все утро он провел в саду за проверкой нашей системы безопасности, а сейчас он, наверное, хотел как обычно вздремнуть после обеда. Пикси подстриг волосы, и мне стало легче оттого, что он, наконец, справился с собой. Прошло много месяцев со смерти Маталины, и я была рада, что Дженкс приходит в норму.
— Сойдет, — сказал он. Пикси считал, что калечить себя ради пустого тщеславия нельзя, но ведь в моем случае татуировка была не столько для самовыражения, сколько для обозначения принадлежности к стае. — Если, конечно, тебе нравятся подобные штуки.
— Сойдет? — я повернулась, чтобы получше рассмотреть тату. — Я ее обожаю. Не стоило мне столько тянуть.
— Ну да, сейчас она смотрится хорошо, — Дженкс вздернул голову и поправил куртку. — Но она же скоро выцветет. И что с ней станет, когда тебе будет сто шестьдесят? Цветы будут смотреться отвра-а-а-а-а-атительно на твоей дряблой обвисшей коже.
Я хмуро глянула на его отражение.
— Больно было? — добавил он.
Я отпустила прядь, еще скользкую от нанесенной маски для волос, и посмотрела на пикси. Взгляд упал на парашютик одуванчика на моей ключице. Пока я мылась, татуировку пощипывало. Но, думаю, он не об этом спрашивает.
— Было чертовски больно, — ответила я, встретив его взгляд. — Я даже отключилась.
— Да? — Дженкс отлетел назад, и перед зеркалом зависло два пикси.
Я кивнула, поставила зеркало Айви на сушилку и полезла искать расческу в выдвижном ящике.
— Странно все вышло. Я нормально переношу боль и смогла бы терпеть и дальше, но почему-то отключилась. — Я нашла расческу и начала распределять маску равномернее по длине волос. — Давид испугался, но Эмоджин объяснила ему, что мой разум оказался выносливее тела.
Для меня это не стало новостью. Так было всегда. Мне надоело, что люди слишком остро реагируют на мелкие проблемы, которые могут разрешиться сами собой. Ну да, я отключилась. И что с того?
Дженкс захихикал, зашумел крыльями и подлетел ближе, чтобы рассмотреть семечко одуванчика.