— Это просто бойня, — с отвращением выплюнул я, засовывая фотографии обратно в белый конверт. — Кто бы это не совершил, он настоящий монстр.
— Ты весь вечер называешь убийцу мужским местоимением. Ты настолько уверен, что это мужчина? — обратился ко мне Питер.
Он откинулся на стуле и посмотрел на меня через маленькие очки в металлической оправе. Этот худощавый человек примечал каждую мелочь в людях, которых фотографировал. И необычное задание, данное ему, только разожгло его интерес к этому делу.
— Вы нашли несколько отпечатков ботинок, которые, скорей всего, являются мужскими, но мы не можем быть уверены, что они принадлежат убийце. К тому же, как бы это ни было абсурдно, вы не можете исключать возможность того, что женщина надела мужскую обувь на толстые носки.
Передо мной как раз поставили тарелку чечевичной похлёбки, и я зачерпнул полную ложку. Конечно, она была не такой вкусной, как у МакСорли в Нью-Йорке, но была очень горячей, а в данный момент это было то, что мне нужно.
— Я называл убийцу мужским местоимением, потому что большинство убийц — мужчины, — произнёс я, — но в данном случае я уверен, что это мужчина из-за жестокости совершённого убийства.
Питер внимательно слушал, отставив в сторону пустой стакан из-под эля.
Я продолжил:
— Когда убивают женщины, они обычно выбирают метод, требующий небольшой физической силы или не такой кровавый. Например, отравление.
Я отклонился на спинку стула и начал смотреть на огонь; в пламени камина мне виделись обезображенные, безжизненные черты лица Сары Уингейт.
— Если взглянуть на это убийство с практической точки зрения, то не думаю, что даже сильная, мускулистая женщина смогла бы совершить то, что сделали с Сарой Уингейт.
Джо согласно кивнул.
— Ты не видел жертву своими глазами, Питер, но если судить по тому, как она была избита… — Джо передёрнулся при воспоминании об этом. — Я согласен с Зилем: это сделал мужчина, причём очень большой и грузный.
— Вы нашли орудие убийства? — спросил Питер.
— Нет, — ответил я. — Завтра стоит ещё раз тщательнее прочесать двор у дома и прилегающий лес.
— А вы представляете, что ищете?
— Что-то с широким и тупым концом, — произнёс я.
Я начал узнавать в вопросах Питера собственную манеру мышления. Он, так же как и я, пытался отвлечься от ужаса преступления, глядя на него через призму аналитического разбора.
Сегодня, посреди этой кровавой бойни, у меня были проблемы с восприятием места убийства Уингейт. Но завтра я не столкнусь ни с малейшей сложностью, читая и анализируя отчёт о вскрытии. Гораздо легче разбираться с насильственной смертью, облечённой с лова и цифры на бумаге.