Я очень осторожно прикрыла дверь, прошла на кухню, достала градусник и принялась мерить температуру. А когда, вынув его, увидела, что ртутный столбик замер, лишь немного не доползя до сорока, выдохнула с облегчением. Никаких чудес, обычная горячка. А грузчиков я просто не заметила…
– Князев, а кто сейчас мебель устанавливал? – спросила я, когда мой жилец вошел в кухню.
– Грузчики, разумеется, – рассеянно ответил он и отобрал у меня градусник, который я все это время держала в руке. – Ого! Соколова, марш в постель. Я уже перестелил тебе лежбище на новом диване.
– Слушай, а окна когда поменяли? – продолжила я допрос.
– Соколова, ты совсем уже? Вчера и поменяли. Ты спала все время. Неужели не слышала?
– Князев, а мне сейчас показалось, что мебель в воздухе парила… – набравшись смелости, призналась я.
– У-у-у, как все запущено, – протянул он, глядя на меня с состраданием. – Ты еще скажи, что я волшебник и сотворил новую мебель щелчком пальцев.
– А я сошла с ума… – пробормотала я, вставая и отправляясь в комнату.
С опаской потыкала пальцем диван, а то вдруг он мне только мерещится. Поскребла ковер… Все настоящее. Значит, я грузчиков просто не увидела. Да. Я же в узенькую щелочку подглядывала…
Оценить удобства новых кресел я пока не могла, а вот диван мне понравился. Мягкий, широкий и длинный. И ковер пушистый и теплый…
Князев прожил у меня уже четверо суток и исправно поил лекарствами, кормил и делал уколы. Только вот лучше мне отчего-то не становилось. Наоборот, было ощущение, словно я скатываюсь в пропасть. Температура подскакивала внезапно, и ее не сразу удавалось сбить не только медикаментами, но даже обтиранием водкой. Да, было дело. Князев обтирал меня не единожды, ругаясь при этом на чем свет стоит… Порой я даже бредить начинала. Сказала ему в итоге, что надо в больницу. Похоже, так мне не выкарабкаться…
А как-то ночью я сквозь тревожный сон услышала разговор прямо рядом с постелью.
– Ба, мне нужна твоя помощь. Правда нужна. У меня подружка заболела, я сейчас у нее. В чем проблема, разобраться не могу. Все, что врачи велели, ей даю, сам тоже понемногу подпитываю, а ей все хуже и хуже, уже бредить начинает. Ну, ба! Будь человеком! Я тебе сейчас зеркальный коридор открою. Посмотри ее, а? Я ничего уже не понимаю и ничем не могу помочь.
Вроде бы Князев говорил по телефону, но буквально через пару минут прозвучал второй голос, принадлежащий пожилой женщине.
– Так, ну и что тут? – мне на лоб легла сухая прохладная ладонь. – И давно она так горит?
– Несколько дней уже, – ответил Алекс. – Причем я никак не могу вычислить закономерность. Только вроде лучше становится, ведь я ей антибиотики колю, а потом ночью – бац! – и она вся пылает.