У дверей палаты я слышу только собственное тяжелое дыхание. Больше никаких звуков.
Шагаю через порог. Виви сидит в постели, обложенная подушками, ковыряет вилкой размороженный полуфабрикат из тех, что в больницах почему-то называют едой. Левая рука на синей перевязи. Гипс прячет часть ключицы и уходит под рубашку. Виви выглядит совсем девочкой – наверно, потому что не накрашена. Я так рад, что она в сознании и даже может есть, что чуть не падаю на колени прямо в дверях.
Виви поднимает взгляд. Нижняя губа у нее дрожит, это даже на расстоянии видно.
– Джонас?
Голос дрожит тоже.
– Привет, Вив.
Делаю шаг вперед, улыбаюсь. А Виви – она отшатывается.
– Ты чего притащился?
Застываю на месте. Не такого приема я ждал. Спокойно, Джонас. Может, она во мне видит виновника аварии? В руках неприятно шуршит целлофан, которым обернуты цветы. Это потому, что я слишком сильно стиснул стебли.
Виви готова разрыдаться.
– Я тебя чуть не угробила, Джонас. В тот вечер, когда ты со мной поехал. Ты бы должен злиться на меня. Да что там злиться – ты бы должен мою фотку на стену повесить вместо мишени и дротики в нее метать. А ты навещать меня вздумал. У тебя с головой не в порядке, что ли?
По ощущениям, я добрых пять минут въезжаю в ситуацию. Виви, значит, себя винит? Подхожу к ней ближе. Надо коснуться ее руки, убедиться, что она жива, что она – здесь.
– С головой у меня в порядке. Вив, я не сержусь. Совсем не сержусь на тебя. Да и за что сердиться? Мне так жаль тебя, ужасно жаль.
Глаза у Виви расширяются, взгляд становится диким.
– Я в твоей жалости не нуждаюсь! Зачем ты вообще пришел? Зачем?!
Объяснить я не успеваю. Виви даже начать не дает. Слезы – градом, и все не так. Все не так.
– Убирайся.
Она швыряет в меня пустым пластиковым стаканчиком. Успеваю увернуться. Боже Милосердный.
– Глаза бы на тебя не глядели! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!
Виви давит на красную кнопку, буквально через мгновение появляется медсестра. Я весь в холодном поту.
– Пусть он уйдет! – рыдает Виви. – Прогоните его. Пожалуйста, прогоните.
– Ступай-ка ты отсюда, милый, – говорит медсестра.
Подчиняюсь. Плетусь в коридор – а что еще остается? Я разбит и раздавлен чувством вины. Медсестра тоже выходит, закрывает за собой дверь. Дурацкий букет я так и не отдал Виви. Ничего не понимаю. Медсестра глядит довольно кисло.
– На свой счет не принимай. В первые дни состояние всегда нестабильное.
– Да все нормально, – бормочу я, больше себе, чем медсестре.
Цветы оставляю на медсестринском посту, прошу дежурную поблагодарить от меня всех, кто ухаживает за Виви.