Поясню свою мысль на примере. В моей хижине холодно, хвороста для обогрева очага не хватает, а поля не дали урожай. Я беру последнюю козу и иду в храм. Там я отдаю козу в жертву и прошу жреца передать мои молитвы и чаяния нашему божеству. Жрец режет козе горло, брызгает ещё теплой кровью на алтарь и впадает в транс. После он радостно сообщает, что бог услышал мою просьбу, и вслед за неурожайной осенью и холодной зимой по его велению наступят теплая весна и благодатное лето. Я ухожу домой к голодным детям. Жрец на вечер угостится наваристым рагу из мяса жертвенной козы. А молчаливое божество будет смотреть на меня слепыми глиняными глазами и обещать, что все будет хорошо.
В общем, для меня религиозные фанатики, государственные чиновники и бандиты зачастую стоят на одном уровне. И самое страшное, что без них наше общество представить невозможно.
Тем временем мы подошли к центральному входу в так называемый Белый замок. По сути, это были двухметровые ворота, сделанные из нескольких кусков жести, досок и прутьев арматуры. Ворота перегораживали проход между домами и охранялись целым отрядом, я насчитал как минимум два десятка человек, вооруженных дубинками, ножами и уже хорошо мне знакомыми бумерангами. А вот стрелометов я ни у кого из них не заметил. Их только сейчас нет в арсенале религиозных фанатиков или сантерийцы предпочитают использовать бумеранги в качестве оружия дальнего боя?
Пение и барабанный бой здесь звучали гораздо громче.
Навстречу нам устремилась группа из пяти бойцов в белом. Дальше произошла своеобразная торжественная передача моего помятого тела с рук на руки. Я успел заметить, что с жестянщиками расплатились не коккой, а шестью коробками наборов для выживания. Ого, значит, Барон Суббота оценил мою голову в полугодовой продовольственный запас. Много это или мало? Не знаю. И если честно, даже знать не хочу.
— Пойдем, — ткнул меня в спину один из бойцов, охранявших ворота, и дальше меня повели уже под усиленным конвоем из шести человек.
Внутрь Белого замка мы попали не через основные ворота, а через боковую калитку. И, как оказалось, в это время у сантерийцев как раз проходила культовая церемония, «кормление» священных камней.
Прямо за воротами, на площадке между домами, выстроились те самые барабанщики и певцы, которых я слышал ранее. Все они, естественно, были облачены в неизменные для этих мест белые одежды и белые маски.
Музыканты стояли в особом порядке вокруг вкопанных в центре площадки камней. Я не удержался и спросил у одного из своих конвоиров, что тут вообще происходит. Тот покосился на меня и с явной неохотой ответил: