Он пытался привлечь ее на свою сторону. Санчес молчала и пока что прятала свои козыри. Я не знала, чью сторону она выберет в итоге.
– Селестина сегодня утром была у вас дома, – недоверчиво сказал ей Креван.
– Да, и я звонила вам лично, чтобы сообщить об этом, но стражи подоспели первыми.
– Это я вызвала стражей. – Мне наскучила их игра в кошки-мышки. Хватит с меня игр. Все в открытую. – Судья Санчес хотела выдать меня вам в руки. Хотела что-то получить в обмен на меня. Заключить сделку.
Она удивленно поглядела на меня, однако ей пришлось продолжить то, к чему я подступилась.
– Вы наделали слишком много ошибок, Боско, – сказала она. – Начато внутреннее расследование. Меня вызывают свидетелем – и мне придется отвечать на все вопросы.
– Чего вы хотите? – спросил Креван. Как будто ни меня, ни Рафаэля тут не было.
– Я хочу, чтобы вы ушли в отставку. Хочу возглавить Трибунал.
Он нервно рассмеялся.
– Чтобы я уступил вам свое место?
– Да, я хочу контролировать Трибунал. Полностью контролировать.
Он поднялся. Стоял словно одеревенев.
– Хотите мою работу в обмен на что? На нее? – ткнул в меня пальцем. – Она уже тут.
Он даже по имени меня не удостоивал назвать. Я заметила, что и Рафаэля это возмутило.
– У меня есть запись, – сказала Санчес. Кровь отхлынула от лица Кревана. – Я видела, как вы своими руками поставили Клеймо семнадцатилетней девочке. Это было омерзительно. Бесчеловечно. Не для этого был создан Трибунал.
На миг он опешил. И все же:
– Я вам сказал, запись – подделка.
– Думаю, в это мало кто поверит.
У него заходил кадык.
– Вы опозорили весь Трибунал, Боско, и если придется, я покажу эту запись всей стране, потому что это ваших рук дело. Недопустимо, чтобы вы оставались верховным судьей, это погубит Трибунал. У нас уже полно неприятностей. Я сумею выстроить отношения с новым правительством. С чистого листа. Мы снова будем заниматься тем, к чему мы призваны.
Боско ее предложение вовсе не обрадовало. Трибунал для него – что сын родной. Похоже, Эрика Эдельман права: Креван вообразил себя отцом народа. После смерти жены он сорвался, винил всех в своей утрате, заклеймил врача, которая поставила неверный диагноз, упустила рак. Почувствовал вкус личной мести, и тут-то все человеческое в нем затрещало по швам, а изнутри вылезло чудовище.
– Ничего у вас не выйдет. – Креван угрожающе перегнулся к ней через стол. – Трибунал основан моим дедом. Во главе Трибунала всегда стоял один из Креванов.
– Я сумею это сделать – и сделаю. – Санчес тоже поднялась на ноги.
Мы с Рафаэлем переглянулись. Мне этот разговор добра не сулил. Они заключат сделку, а в проигрыше останусь я.