Я повернулась спиной и задрала футболку, выставляя напоказ поясницу.
– Врачу он сказал, что я сделала это сама. Как бы я ухитрилась?
Голос доктора Грин: «Как девочка могла сделать это сама?»
Арт все еще мотал головой, по щекам его бежали слезы.
Я снова провела рукой по ряду прутьев в поисках того самого. Смогу ли я дотянуться им до поясницы? Возможно ли нанести себе такую рану? Неужели они попытаются доказать эту версию? Заставят меня встать в суде и продемонстрировать, как бы я это сделала?
И тут моя рука замерла. Я наткнулась на Клеймо, которое отличалось от прочих, с тремя пересекающимися кругами, как тот символ идеала, который сделал для меня Барк. Почему-то и оно оказалось в ряду с «П», предназначенными для Клеймения пороков. Я достала эту металлическую пластинку и закрепила на пруте.
– Кто же способен сам причинить себе такую боль? – повторила я вопрос доктора.
Включила горелку.
Арт заколотил кулаками в дверь.
Положила Клеймо на огонь.
– Если все считают тебя кем-то, почему бы и в самом деле им не стать? Не так ли и ты поступил, Арт? Надел форму стража, потому что все считали тебя похожим на твоего отца. Ты перестал сопротивляться, решил посмотреть, как это будет. Терять-то уже было нечего.
Рыдая, он бился о перегородку, пытаясь меня остановить.
– Судья Санчес предложила мне сделку – ты знаешь об этом?
Он озадаченно потряс головой.
– Твой отец уйдет, Санчес займет его место. Трибунал присмотрелся и обнаружил, что допустил ошибку. Пообещали освободить меня – и даже Клейма убрать.
Очевидно, Арт ничего об этом не знал.
– Но я не хочу, чтобы мне делали пластическую операцию. Эти Клейма придают мне такую силу, какой у меня никогда не было. Да и невозможно сделать вид, будто ничего не произошло. Однако Клейма нужно уравновесить. Я все еще ношу твой браслет для равновесия, – сказала я, и сама только в этот момент до конца поняла. – Это был лучший твой подарок, Арт. Ты сказал мне, что я идеальна, и я носила браслет с того дня, словно талисман, способный перевесить все Клейма. Но не в браслете было дело, а в твоих словах – в твоей вере в меня.
Арт грустно улыбнулся мне.
– Твой подарок никто никогда у меня не отнимет – ты понимаешь?
Он кивнул.
Я закатала спереди футболку, обнажив живот.
– Transversus abdominis[4], – сказала я. – Помнишь, мы учили в школе?
Он прижался руками и лбом к перегородке, сдаваясь: меня не остановить.
– Расположена под косыми мышцами, самая глубокая из мышц живота, охватывает позвоночник для защиты и равновесия. Здесь у нас центр тяжести.
Я вынула кочергу из огня. Сердце стучало. Я больше не ищу идеала – не ищу справедливости – мне нужно равновесие.