– Я думал, ты знаешь, – ответил он. – В новостях передавали.
И дедушка, выходит, знал и не говорил мне.
– Тогда, в постели, – заговорил он, – я предложил использовать Арта, потому что думал, ты знаешь, что он стал стражем. А ты кинулась его защищать, тут-то я и понял, что ты и понятия не имела.
А я-то думала, будто Кэррик затащил меня в постель, чтобы использовать, чтобы через меня добраться до Арта! «Неужели мы вовсе разучились доверять?» – вздохнула я.
– Прости, наверное, мне следовало сразу тебе сказать, – мягко продолжал он, – но я так неудачно выбрал время для разговора о нем, боялся сделать еще хуже.
– Все хорошо, я не сержусь. – Помолчав, я добавила: – По правде сказать, зла я ужасно, как никогда в жизни, только не на тебя.
Теперь, когда я распахнула эту дверь, гнев затопил меня. Мне становилось дурно от этой картины: Арт в униформе стражей. Он же вовсе не о такой карьере мечтал, он хотел заниматься наукой. Работать в такой лаборатории, как та, которую он вчера обыскивал, – вот какая у Арта была прежде цель. Он бы стал эксцентричным ученым с вечно растрепанными волосами, искал бы лекарство от рака, сгубившего его маму. У нас все было запланировано. Очень подробный, сто раз обсуждавшийся план. Поступим в Университет Хамминга, он – на физику и химию, я – на математику. И всегда будем вместе. А теперь я – Заклейменная, он – страж. Я жертва, а он – преследователь.
Это решение пойти в стражи, конечно, адресовано лично мне, все равно что пощечина, пинок в живот: он демонстрирует преданность своему папочке, согласие с приговором Трибунала. Он словно говорит мне: «Да, Селестина, в моих глазах ты порочна. Порочна до мозга костей, как сказал мой папа. И я считаю, что ты заслужила ту боль, которую тебе причинили, ты заслужила все, что с тобой случилось. Дай мне только поймать тебя, и …» И что тогда? Что он со мной сделает?
Кэррик с тревогой косился на меня.
Как бы я ни злилась, я не могла в одночасье возненавидеть того, кого прежде так сильно любила. Я не умею вот так запросто переключаться. Я не робот, мне всегда нужно разобраться и понять. О чем думал Арт? Почему он так поступал?
– Может быть, он притворяется, – сказала я вдруг. – Может быть, он стал стражем, чтобы помогать мне.
– Каким образом? – очень ровным голосом спросил Кэррик.
– Не знаю. – Я напрягла воображение. – Может быть, таким способом он надеется меня отыскать. Может быть, он, как Маркус и Кейт, играет на нашей стороне.
Стоило мне все это проговорить, и я сама в это поверила. Сидела рядом с Кэрриком на пассажирском месте и чувствовала, как возвращается надежда. А потом глянула на Кэррика и вновь увидела того Солдата – гневного, закрывшегося от всего мира.