— Нет, ты все-таки ненормальная, — поежился Бриан. — Как это — проку мало? Да ты весь замок вверх дном перевернула! И я уже лет сто так не обедал…
— Ну и что? Это любая служанка может, ей только волю дай… А так, вообще… — девушка пожала плечами. — Ну выйду я замуж, ну проживу еще лет сорок, если очень повезет, ну будут детишки… будто мало я братьев-сестер нянчила… И что? Толку-то?
— Я не понимаю, — честно сказал он. — Ведь все женщины желают…
— Нет, не все, — сказала Эдна и встала. — Спокойной ночи, сударь. Уж простите, что пришлось за мной бегать, что-то я расстроилась ни с того ни с сего, видно, погода меняется.
— Дай руку, — попросил он. — Дай. Только не убегай опять от меня, пожалуйста.
Он взял ее ладонь — да она же размером едва в половину его собственной будет! Короткие ногти, а вот еще мозоли, от стирки, что ли? А тут кожа просто огрубела от постоянной возни с уборкой…
Эдна хихикнула.
— Не щекочите, сударь! Что вам моя рука далась?
— У тебя самые замечательные руки из всех, какие я только видел, — искренне произнес он, а она вдруг замерла.
— А как вы думаете, вдруг кто-то когда-то сказал это хозяйке Рук? — произнесла Эдна, и Бриану стало не по себе. — Может, он и не хотел, а получилось проклятие. Теперь уж не узнать, но…
— Откуда ты это взяла?
— Да ниоткуда, сударь. Перед сном, бывает, лежу, думаю о всяком, иногда сочиняю разные разности. Тут у вас я не устаю особо, во дворце обычно упадешь и уснешь сразу, а я люблю выдумывать, когда время есть. Вот про Руки стала размышлять… Ну что вы замолкли?
— Нет… нет… ничего. — Бриан гладил пальцем ее ладонь, жесткую и натруженную, такую маленькую в сравнении с его лапищей… — Задумался о Руках. Надо поискать в библиотеке, вдруг что сохранилось?
— И верно! — согласилась Эдна. — Вместо того, чтоб лежать и в потолок смотреть, делом хоть займетесь, у меня и без того хлопот хватает… И не пора ли спать ложиться?
— Да, час уже поздний, — согласился он. — Я… извини, если чем-то обидел. Я не хотел. Я…
— Вы просто дурак, — прямо сказала девушка, поднимаясь. — Ничем вы меня не обидели.
— Но…
— Я сама обиделась! — выдала она и гордо ушла.
Бриан только вздохнул: постичь женскую логику ему было не дано.
* * *
Как только развиднелось, Бриан сделался нервным, злым и нетерпеливым, часто срывался, а поскольку Эдна могла и ответить, покоя в замке не стало. Одним словом, чем-то он маялся.
— Меня не будет неделю или больше, — сказал он, не выдержав.
— Сударь… — Эдна прижала руки к груди.
— Так надо, — ответил Бриан, — иначе будет еще хуже. Не переживай, я потихоньку. Скоро вернусь.