— Тоже верно, — покладисто согласился с подчинённым следователь.
По-настоящему Аманатидис не рассчитывал на подобную находку. В такие удачи умный человек не верит.
Пока же его интересовал Франческо Бельграно, Рене Лану и красавица Долорес Карвахаль. Тут он вспомнил, что время не просто позднее, а неприлично позднее. Но откладывать на завтра эти допросы ему не хотелось.
Оказалась, что Франческо Бельграно ещё не спит, и не просто не спит, а работает в лаборатории. Подобное поведение отдавало бесчувственностью, или, воля ваша, снова голубизной, но встретил его Бельграно с большим достоинством.
— Я решил не ложиться, думал, понадоблюсь вам, господин Аманатидис, ну и занялся пока находками.
Аманатидис внимательно разглядывал Франческо Бельграно. Красив, знает себе цену, совсем не выглядит дураком. Напротив, взгляд напряжённый и умный. Что ж, ударим сразу наотмашь.
— Почему, встретив недавно в коридоре миссис Тэйтон, вы столь сильно перепугались, что заперлись у себя на два замка?
Бельграно хорошо держал удар.
— О! Как же не испугаться-то было? Ночь, я сильно поддал, и тут из-за угла выскакивает привидение и лезет тебе в штаны. Как я ещё в эти штаны не наложил со страха? И Лану перепугался.
— Сильно испугались? Но вы же в итоге поняли, что это была миссис Тэйтон?
— Понял, — согласился Бельграно.
— Так почему же…
— Потому что мне тридцать четыре года, а не восемнадцать, господин Аманатидис. Как раз в восемнадцать у меня была дурная связь с замужней женщиной, но после того, как пришлось удирать в одних трусах от её разъярённого мужа, и я чуть не сорвался с конька крыши, я навеки зарёкся от таких приключений. А сегодня, вы уж извините, и на крышу-то не взберусь.
— Не любите замужних женщин?
— Женщин — люблю любых, а вот их мужей нет, и перебегать дорогу Арчибальду Тэйтону не стану.
— Почему? Боитесь?
— Я же говорю, я давно не мальчик, — серьёзно глядя Аманатидису прямо в глаза, ответил Бельграно. — По молодости делать глупости простительно, но повторять глупости в зрелости — это чересчур. Сами знаете, «если красавица к тебе бросается, будь осторожен…»
— А какого вы мнения были о миссис Тэйтон?
Итальянец, возможно, от долгого общения в экспедиции с евреем Хейфецем, ответил следователю по-еврейски — вопросом.
— А какого мнения вы будете о женщине, которая возле туалета в гостинице пытается расстегнуть змейку на ваших джинсах?
— Проститутка.
— Вот и я так думал, господин Аманатидис, — точно обрадовавшись сходству их мнений, с лучезарной улыбкой заверил его Бельграно.