Ньюстеда охватило беспокойство. Не так-то легко отделаться от этой Гарриет Форбс. Хорошо еще, что сейчас удалось ее отвадить. Хотя, конечно, скоро она собственной персоной явится за деньгами.
Внезапно опять зазвонил телефон. Еще один сосед захотел выразить свое соболезнование. Альфреду Ньюстеду вспомнилась современная поговорка: «Телефон – самое гнусное человеческое изобретение». В данный момент он с этим полностью был согласен.
– Вам чем-нибудь помочь? – спрашивал сосед сладким голосом.
Ньюстед и не подозревал, что у этого здоровенного парня может быть такой медоточивый голос.
– Я сочувствую вашей беде, – продолжал сосед, – и подумал, что, может быть, вы захотите переночевать у нас? Бетси велела мне сказать, что вы нас нисколько не стесните. Она думает, что вам одному страшно ночевать в таком большом доме.
– Нет, нет. Спасибо за приглашение, мне совсем не страшно, – поспешил ответить вдовец и быстро повесил трубку.
Сосед Дженкинс – неплохой малый, но жена у него настоящая ехидна. Она вдалбливала Эдели, что хотя женщины не могут соперничать с мужчинами во многих областях, но управляют делами и ведут хозяйство гораздо лучше. (Ньюстед, понятно, горячо протестовал против такого мнения.) Бетси Дженкинс, конечно, хотела высказаться по поводу внезапной смерти Эдели. И так же как Гарриет, станет утверждать, что смерть для «бедняжки Эдели» стала спасением от мук.
Ньюстед после долгих раздумий все же решил позвонить Вэбстеру, чтобы сообщить о смерти Эдели, но, поколебавшись, отложил звонок до вечера.
Он поднялся на второй этаж и направился к письменному столу Эдели, когда внизу в дверь постучали. Еще один сосед пришел проявить свое сочувствие, пришлось и с ним поговорить. Затем надо было ответить на два телефонных звонка. Потом приходили почтальон с письмами и мальчишка, предлагавший наколоть дров. Альфред Ньюстед совсем разнервничался и обозлился: казалось, люди сговорились доконать его своим вниманием.
Ему не захотелось обедать в доме, где лежала покойница, и он пошел в кафе «Синица в руках», где выпил двойное виски и закусил бутербродом. Посетители поглядывали на него с жалостью, но, слава Богу, об Эдели никто не спрашивал.
Возвращаясь домой, Ньюстед покосился на окна в доме мисс Форбс и, заметив, как шевелятся занавески, ускорил шаги. Не дай Бог, она опять заговорит с ним.
Наконец Ньюстед добрался до своего дома. Но, увидав возле дверей высокого незнакомого юношу, который явно ждал его, остановился в некотором удивлении и даже в страхе. Он никогда раньше не видел Сэма и не мог понять, почему этот рыжеволосый долговязый юнец с таким нетерпением шагает вокруг елки, растущей у двери, и о чем хочет говорить с ним.