Он вернулся в свою комнату и сложил вещи в чемодан. На этот раз окончательно. Бросил на стол деньги для хозяйки. Тут ему пришло в голову, что зря он сообщил директрисе больницы свое имя – Винтер. Она могла навести справки в шотландской адвокатуре и установить, что он – самозванец. Ну, будь что будет. Он осторожно спустился с чемоданом вниз по лестнице, опасаясь натолкнуться на хозяйку, которая могла задержать его глупыми расспросами.
По самой людной улице городка он добрался до вокзала. Там сдал чемодан в камеру хранения и сначала взял билет до Лондона. А затем взял второй билет до Лестингхема и с огромным нетерпением стал ждать поезда. Ему чудилось, что все посматривают на него с подозрением. Он снова и снова старался успокоить себя и настроиться на осуществление своей затеи.
Приехав в Лестингхем, он направился к больнице. Не доходя одну-две улицы, он сел в такси, чтобы явиться туда, как подобает солидному адвокату, которому мисс Фентон выдала аванс за услуги.
В больницу он вошел без всяких затруднений, лишь назвав «свое» имя. Шествуя по длинному коридору в сопровождении дежурного врача, он подумал, что с каждым шагом приближается к своему неизвестному будущему.
– Можете подождать здесь, – сказал дежурный врач, предложив ему пройти в небольшую приемную.
Он сел на стул и, оставшись один, снова оробел.
«Теперь нельзя трусить. Первый барьер взят, – разозлился он на себя. – Я там, куда хотел попасть… Теперь надо сделать второй шаг, самый трудный и самый рискованный. Или удача, или – конец».
Он долго сидел в маленьком кабинете. Снаружи за дверью слышались шаги, которые то приближались, то удалялись. Всякий раз он напряженно смотрел на дверь, готовясь к любой неожиданности.
Он оглянулся на зеркало, висевшее в кабинете, и несколько минут себя разглядывал. Трудно представить, что кто-то мог узнать в нем человека, фотографии которого печатались во всех газетах. Тем не менее ему почему-то казалось, что дежурный врач его узнал. Правда, свое лицо он не подвергал пластической операции. Конечно, сбрил усы и небольшие бакенбарды. Но не это главное. Он удалил два передних вставных зуба и стал говорить тихо и шепеляво. Любимое пенсне заменил полутемными очками в черепаховой оправе. И больше ничего. Он прекрасно понимал, что надо выглядеть заурядным обывателем и ничем не выделяться из толпы. Ни жестами, ни походкой не отличаться от сотен обыкновенных людей.
Он подошел к окну кабинета и выглянул наружу. Больница находилась на главной улице городка. Перед входной дверью две женщины что-то с интересом обсуждали. Было так тихо, что до него долетали слова из их разговора.