У Фокси было правило – всегда подозревай всех.
«Лавка древностей»
Я не поддался первому порыву – мчаться в тюрьму, где сидела Фэнни, предлагать помощь и яростно возмущаться ее положением. Знал, что впечатления на нее это не произведет, она даже в таких обстоятельствах не потеряет головы. Фэнни привели к судье, официально обвинили в преступлении, а она в своей спокойной деловой манере заявила, что невиновна, но сохраняет за собой право на защиту. Узнав об этом, я сразу отправился к своему другу Артуру Круку, адвокату с толстым брюхом, большим круглым лицом и хитрыми глазами. У него была похожая на крепость контора – но конторой он ее не называл, хоть она находилась в Темпле. Крук страдал подагрой и вынужден был ходить с тростью. Язык у него был язвительный, но голос бархатный.
– Кертис? – произнес он. – С чем пожаловал? Если с шантажом, то не трать ни пенни. Отправляйся в полицию. На кой черт мы ее содержим?
– Тут не шантаж, – сказал я, – а убийство.
– Не употребляй этого слова, – произнес Крук. – Несчастный случай, если угодно. Смерть, если необходимо. Только не убийство. Оно карается виселицей.
– Именно этого я и боюсь.
Крук поднял большие веснушчатые руки и плотно обхватил толстую шею, будто воротником.
– Ощущение не из приятных, – заметил он. – Оно тебе не понравится, Кертис. В действительности оно может длиться недолго, но в воображении не прекращается.
– Я беспокоюсь не о своей шее, – объяснил я. – О женщине.
На его лице отразилось сомнение.
– Не люблю я эти женские дела. Кто она?
– Ее арестовали за убийство Рубинштейна.
– Дерзкая особа, – усмехнулся Крук. – Какое отношение она имеет к тебе?
– Если она выпутается из этого дела, то, надеюсь, выйдет за меня замуж.
Он покачал головой.
– Мой дорогой мальчик, не надо жениться на таких!
– В конечном счете это дешевле, – цинично заметил я.
– Тебе виднее. Ладно, продолжим. Ты считаешь, что она невиновата? Или знаешь, что она совершила это убийство, и хочешь выручить ее из беды?
– Я уверен, что она не убивала его, – заявил я. – С какой стати?
– Об этом спроси у полицейских. Кстати, какая у них версия?
– Думаю, полицейские будут утверждать, что у них была интрижка.
– А она была? – спросил Крук, обрезав кончик сигары.
– Фэнни говорит, что нет. Мол, Рубинштейн один из немногих мужчин, никогда не хотевших заняться с ней любовью.
– Если она мой клиент, то, надеюсь, в суде этого не скажет. Это весьма опасное признание. Сразу же предоставляет мотив. По общественному мнению ничего, как тебе известно, не стоящему, ничто так не оскорбляет женщину, как невнимание. Что она представляет собой?