Кое – как отряхнувшись, прополоскав драгоценной водой носы и рты, и напоив лошадей, мы стали собираться в дальнейший путь. Фантом отвязал спасшую нас парусину, и вытряхнув её хорошенько, собрал в небольшой свёрток, и приторочил к седлу.
Запасов воды и провизии было немного, поэтому нужно было как можно скорее добраться до ближайшего населённого пункта. Радовало одно, предположительно, нам удалось выиграть целые сутки у других участников, а значит появился реальный шанс прийти к финишу первыми.
Скакать пришлось невероятно долго. И вот, когда уже и мы, и лошади уже чуть ли не падали от усталости, нам удалось добраться до небольшого поселения, где за несколько серебряных монет, Фантом смог разжиться едой и питьём. Правда на ночлег нас никто к себе не пустил, но мой спутник решил и эту проблему. Из той же парусины, что раньше уже укрывала нас от песка, он соорудил для меня некое подобие палатки, закрепив её деревянными колышками. И пока я, завернувшись в бурнус спала крепким сном, снаружи он, положив ружьё на колени, чтобы в случае чего выстрелить без промедления, присматривал за костром и лошадьми.
Бедняга, он был измотан побольше меня, и поэтому, когда под утро, я, отдохнув хорошенько предложила его сменить, он с благодарностью согласился.
К счастью страха я не испытывала, так как люди уже начали потихоньку вставать, и заниматься каждый своим делом.
Пользуясь тем, что мой спутник спит, я решила немного пройтись, чтобы размять ноги, но тут же столкнулась с новой бедой. Люди при виде меня сплёвывали и отворачивались. Матери прятали детей, словно я была людоедом каким-то. Никто не хотел со мной общаться!
Вернувшись к палатке, я, позавтракав холодной лепёшкой, оставшейся со вчерашнего дня и запив её водой, принялась терпеливо ждать пробуждения своего спутника.
Когда он проснулся, я рассказала ему о своём приключении, и он, велев ждать меня внутри отправился поговорить с жителями, и купить у них еду.
Вернувшись, он выглядел несколько озабоченным, и нехотя объяснил, что местные жители считают меня ведьмой, потому что до сих пор не видели ни у кого голубых глаз. Они боялись, что я могу сглазить их детей и навести порчу на их дома, поэтому настаивали, чтобы мы поскорее покинули эти места.
Боясь, что кто-нибудь может проявить ко мне агрессию, мы предпочли не задерживаться, и поскорее трогаться в путь.