Прошла неделя. Тревога постепенно улеглась. Близился День Благодарения. Для нас, приютских сирот, этот праздник был особенно долгожданным. Запекая огромную индейку и накрывая на стол, я в приподнятом настроении носилась по домику, когда внезапные крики, а затем и раздавшиеся выстрелы, заставили меня сорваться с места, и выскочить во двор. Привлечённые шумом, стали сбегаться жители окрестных домов.
На земле, возле конюшни, лежал мистер Джонсон, зажимая рану на груди, из которой сочилась кровь. Рядом с ним валялось ружьё.
– Мистер Джонсон! Что произошло? – я бросилась к старику. Как назло, Виктор ещё не вернулся, и я понятия не имела, как подступиться к подобной ране. Предупреждая мои действия, старик, превозмогая боль проговорил:
– Не нужно, душенька, всё в порядке. Коня пытались похитить, и в этот раз, мне удалось прогнать их. Но, кто знает, возможно в следующий раз, им удастся сделать своё грязное дело. Вам нужно бежать. Срочно! Берите коня, и уезжайте пока не поздно.
Слёзы застилали глаза. Рядом опустился на колени, подбежавший Вик. Ему хватило нескольких секунд, чтобы понять – старику уже ничем не помочь.
– Миссис Баттон, – голос умирающего слабел, – вот, здесь… письмо… возьмите его, оно… для вас… – Дрожащими, непослушными руками, он сунул мне в руку смятый конверт. – Это – ваш шан…с…
Тело дёрнулось, и затихло. Остановившийся взгляд, яснее всяких слов дал понять, что мистера Джонсона с нами больше нет.
– Нет! Пожалуйста, нет! – по мере того, как шок проходил, рыдания рвались наружу.
Почувствовав, как что-то ткнулось мне в плечо, я подняла залитое слезами лицо вверх. Мухиб. Уткнувшись в шею коня, я разрыдалась в голос.
Прошло три дня. Старика Джонсона похоронили. Вик, на пару с соседом несли вооружённую вахту возле коня, но похитители пока не объявлялись.
В связи со стремительно развивающимися событиями, я совершенно забыла о письме, которое мне передал умирающий. Сейчас, сидя в деревянной качалке на крыльце домика, я наконец, развернула его.
Смысл написанного не сразу дошёл до меня. Тряхнув головой, и несколько раз проморгавшись, я вновь уставилась в написанные явно мужской рукой строчки:
«Мистер Гешрон Джонсон!
Комитет рассмотрел вашу заявку, и учитывая ваши прежние заслуги, одобрил её. Ваша команда допускается к участию в международном забеге, который пройдёт через два месяца в городе Бискара, что во Французской Алжирии. С вашей стороны, надлежит в течение недели после получения письма, подтвердить своё участие и предоставить данные о составе вашей команды. Напоминаем, что в случае победы, победитель получает в переводе на нашу валюту, приз в сорок пять тысяч долларов, из которых, двадцать процентов будут перечислены организационному комитету.