— Сам? — откровенно изумился Инквар и пристально уставился на нервно мнущую полу куртки девушку. — Никогда не поверю. Он опытный воин и командир и никогда не станет рассказывать такие вещи детям.
— Я не ребенок! — вспыхнула Лил. — Мне уже девятнадцать!
— Без двух лун, я знаю, — спокойно кивнул искусник, только несколько дней назад выяснивший это у Марнека. — Но для меня вы оба все равно дети. А сейчас мы говорим о Блансе. Как вышло, что он начал выдавать вам чужие тайны? Вы поили его чаем?
— Ну да. А при чем здесь чай?
— Ну так в вашем же доме нельзя ничего есть и пить, можно влипнуть в большие неприятности. И, как я подозреваю, Блансу тоже не повезло.
— Что значит «тоже»? — вытаращила глаза Лил. — А еще кому? Ты что-то путаешь… или нарочно наговариваешь!
— Ничего я не путаю, — мрачно усмехнулся Инквар, понимая, как опрометчиво поступил, заикнувшись о том зелье.
Нужно было по-другому, более тонко выпытать у девчонки, с чего это воин, три часа вместе с Инкваром и его друзьями обсуждавший подробный план помощи семье Тарена, вдруг резко перерешил и совершил по меньшей мере странный поступок. А теперь придется или рассказать ей правду, или попытаться обмануть. И второй способ не нравился Инквару просто до отвращения.
— Тогда объясни, — потребовала девушка, с тревогой следя за тем, как темнеет лицо дорогого ей мужчины.
Видела она уже такое, и не раз. И как ни обидно признавать, но обычно он оказывался совершенно прав в своих выводах.
— Лил… — произнес искусник и запнулся. Самое последнее дело — ссорить людей с родителями, даже если те, искренне желая отпрыскам только добра, в чем-то сильно ошибаются. Но и смолчать сейчас нельзя. Проклятая ситуация, где найти слова, чтобы рассказать правду и не отвратить дочь от матери?! — Я не хочу ее обвинять, Лавиния имеет право на свое мнение. И раз решилась использовать то зелье, значит, не нашла другого способа. Просто ей не повезло, амулет у меня сильный, защищает почти от всех ядов и дурманящих снадобий.
— Вот как, — горько протянула похожая на степняка девчонка и вдруг жалко усмехнулась: — Тогда я расскажу. Мы с ней поспорили в то утро. Мне показалось, она хотела меня ударить, но я за последнее время привыкла защищаться, не рассуждая, вот и оттолкнула ее на диван. Не руками — ветром. А она потеряла сознание… Пришлось посылать няню за старым лекарем. Он сказал, сердечный приступ и еще сильно расшатаны нервы. Поэтому мы дежурили возле нее с Ленсом, и он никуда не пошел. Нужно было объяснять тебе, а он не захотел. А теперь я пойду спать… устала.