Инквар слушал Алильену с возрастающим вниманием, огорченно понимая, что сейчас она впервые показала ему свое тайное лицо, то, которое обычно было надежно спрятано под маской заурядной девушки с не особенно покладистым характером. Да и то приоткрылась не полностью, а лишь настолько, насколько доверяет незнакомому, в сущности, человеку, грубо ворвавшемуся в ее планы и личную жизнь.
— Отец еще до моего рождения предполагал, что у меня могут быть способности, и очень хотел, чтобы я была сильнее других и имела возможность защищаться. — Лил коротко вздохнула и хмуро усмехнулась. — Он изобрел и изготовил особенный амулет и велел матери, не снимая, носить на поясе ночью и днем. А когда я родилась, перевесил его мне на шею и через пять лет понял, что его задумка удалась. У меня за это время развилась способность накапливать в теле запас энергии и управлять ею по своему желанию.
— Амулет и сейчас на тебе?
— Нет, он перешел к матери, а потом к Аленсину. А после того как у отца попытались украсть его поделки, он все надежно спрятал.
— Но почему он не наделал еще таких? — испытующе спросил искусник, уже угадав правильный ответ и просто проверяя, как много девушке известно.
— Во-первых, камень был очень редкий и потому дорогой, а потом папенька ждал, когда мы подрастем, чтобы перебраться в долину искусников. Он не хотел выпускать в мир такие мощные артефакты, не посоветовавшись с собратьями. Причем с самыми сильными и старшими, всем известными своей справедливостью.
— Про магию я понял, а про Бланса — нет.
— Ну, — виновато потупилась Лил, — те способности, какие мы показываем проверенным людям, у нас с Ленсом не единственные. Ленс умеет убеждать людей. Бланс сейчас уверен, что просто исполняет мою просьбу увезти в крепость маменьку и брата.
— Вот теперь мне все ясно. — Искусник сделал попытку подняться на ноги, но тотчас передумал, услыхав виноватый вздох:
— Но это еще не все.
— Слушаю.
— Когда ты меня поймал, — Лил снова тяжело вздохнула и опустила взгляд, — я считала тебя упрямым, вредным самодуром и попыталась немного ослабить. Когда я вливаю свою энергию в чужие амулеты, они, переполняясь, начинают греться. Такое можно делать и с людьми, но отец разрешил поступать так только в самых крайних случаях. Люди обычно заболевают, как будто перегрелись на солнце. И пока ты бы лечился и пил зелья, я могла сбежать подальше. Но на тебя не подействовало… вернее, не так, как я ожидала. Ты просто крепко уснул, а утром поднялся абсолютно здоровым, только немного забыл, чем занимался вечером.