Превращение ХАМАС в полноценную террористическую организацию завершилось. Многие его члены поднялись вверх по лестнице ислама и достигли ее вершины. Умеренные политические лидеры, такие, как мой отец, не осмелились сказать боевикам, что те не правы. На каком основании они могли упрекнуть их в неправоте, ведь, по общему мнению, на стороне боевиков была сила Корана.
Хотя отец лично никогда никого не убивал, он приобщился к терроризму. И израильтяне, не способные найти и арестовать жестоких молодых боевиков, продолжали охотиться за легкой добычей, какой был мой отец. Думаю, они считали, что поскольку он — лидер ХАМАС, который устраивал все эти теракты, то его заключение под стражу положит конец кровопролитию. Но они никогда не пытались понять, что представлял собой ХАМАС на самом деле. И пройдет много лет, полных горя и боли, прежде чем они начнут понимать, что ХАМАС не являлся организацией в том смысле, в котором большинство людей понимает это слово, с уставом и иерархией. Это был дух, идея. Вы не можете уничтожить идею. ХАМАС как плоский червь: на месте отсеченной головы вырастает новая.
Беда была в том, что основная идея и цель ХАМАС были иллюзией. Сирия, Ливан, Ирак, Иордания и Египет неоднократно пытались сбросить Израиль в море и создать на этой земле Палестинское государство, но терпели поражение. Даже Саддаму Хусейну с его ракетами это не удалось. Чтобы миллионы палестинских беженцев могли вернуть дома, фермы и собственность, которую они потеряли более полувека назад, Израилю пришлось бы практически поменяться с ними местами. И поскольку было ясно, что этого никогда не произойдет, ХАМАС напоминал Сизифа — героя древнегреческого мифа, приговоренного богами поднимать в гору тяжелый камень, который, едва достигнув вершины, каждый раз скатывался вниз, так и не достигнув цели.
Тем не менее даже те, кто осознавал невозможность выполнения миссии ХАМАС, цеплялись за веру, что однажды Аллах разобьет Израиль, даже если для этого потребуется чудо.
Израиль считал националистов ООП обычной политической проблемой, требующей политического решения. ХАМАС, напротив, придавал проблеме Палестины исламский оттенок, делая ее религиозной. И такая проблема могла быть снята только с помощью религиозного решения, а это означало, что она не будет снята никогда, так как мы искренне верили, что земля Израиля принадлежит Аллаху. Круг замкнулся. Конец дискуссии. ХАМАС видел проблему не в политике правительства Израиля, а в самом факте существования государства Израиль.
Так что же отец? Он тоже стал террористом? Однажды днем я читал газету, пестревшую заголовками о последнем теракте с участием смертника (или «операции мученика», как называли их некоторые члены ХАМАС), в результате которого погибло много мирных жителей, в том числе женщин и детей. В моей голове не укладывалось, как отец, с его мягкостью и добротой, мог возглавлять организацию, которая занимается подобными вещами. Я показал отцу газету и спросил, что он об этом думает.