Ежевичная водка для разбитого сердца (Жермен) - страница 89

– Ну, скажи же что-нибудь?

«С удовольствием, – хотелось мне ответить, – но что?» «Ничего, ничего»? «Все будет хорошо»? «Надо было чаще делать красивое и неземное лицо»? А лучше всего: «И ты сюда пришла плакать?» Я была не очень близка с сестренкой почти на двадцать лет младше меня, и ее выбор прийти со своим горем за много километров от дома в объятия почти, в сущности, постороннего человека, меня озадачил.

Еще я успела подумать, что она присвоила мою монополию на несчастную любовь, отчего тут же прониклась отвращением к себе. Меня огорчил не столько собственный эгоцентризм, сколько тот факт, что, оказывается, какая-то темная часть меня дорожила этой несчастной любовью, как будто она представляла собой хоть что-то мало-мальски завидное. Если я буду продолжать в том же духе, подумалось мне, то стану одной из тех женщин, что сотворяют из несчастной любви себе кумира. Жалкая и постыдная участь.

Одреанна смотрела на меня своими огромными синими глазами и, несмотря ни на что, еще и ухитрялась выглядеть обиженной.

– Ну ладно, ладно, – сказала я, снова обнимая ее, чем наверняка заслужила медаль за самый неконструктивный комментарий в истории. Через плечо Одреанны мне было видно, как Никола закатил глаза. Я бросила на него отчаянный взгляд, он в ответ развел руками, словно говоря: «Сама разбирайся со своими проблемами».

– Хочешь выпить, Одреанна? – предложила Катрин.

– Кэт! – одернула я ее, а Никола на диване закатил глаза еще выше.

– Извини, – спохватилась Катрин. – Машинально. Мороженого? Шоколаду? Мороженого с шоколадом?

Она, пожалуй, возбудилась. Мою подругу всегда тянуло на чужую беду, как ночную бабочку на свет. Что-то происходило, она могла помочь, быть полезной! Во мне вдруг шевельнулось предчувствие обувной коробки, набитой плохо отпечатанными буклетами о цигуне и втором рождении…

– Садись же, – пригласила я Одреанну, и та мешком плюхнулась рядом с Никола.

– Ты не поверишь? – сказала она, пытаясь дотянуться до моего стакана, так и стоявшего на столе, который я поспешно прибрала. Как я могла поверить или не поверить?! Неужели Одреанна была до такой степени озабочена своей скромной персоной, что думала, будто все только и думают о ее романе?! Я попыталась вспомнить собственное отрочество и тогдашнее ощущение себя центром Вселенной – с этим, пожалуй, следовало считаться.

– Одре, я… как ты сюда добралась?

За неимением четкого мнения о ее проблеме, я переключилась на практические вопросы.

– На поезде, потом на метро? – ответила моя сестра тоном, ясно дававшим понять, что никогда,