– Уж как узнали, что столько ждать, можно было понять… – проворчал северянский посол Полымец.
– И что? – возразил ему Уддгер, молодой приближенный Фасти ярла из Варяжска. – Посмотреть на стены и поехать назад? Если бы мы пришли, как Вещий, с тысячей кораблей, нам бы, может, дали дань за то, что мы просто прогулялись по морю, но мы ведь хотим чего-то другого, нет?
Нет, разумеется, Эльга не могла уехать с пустыми руками – ни с самого начала, когда впервые услышала слово «септембриос», ни после приема, когда отплыли купцы. Даже если бы она еще тогда осознала, что задержка грозит зимовкой, это ничего не изменило бы.
– Ну, зимовали мы в местах и похуже! – вздохнул Хранислав, ладожский посол, боярин Ингвара-младшего. – Хоть посмотрим, какая она, зима греческая…
Благодаря дружбе с этериархом Саввой кто-нибудь из послов с небольшой – отроков в десять – дружиной постоянно выезжал погулять по окрестностям или в Город. В свободные от переговоров дни Эльга с княгинями тоже выбиралась из Мамантова предместья. Осматривали монастыри и церкви – этих в Константинополе и ближайших окрестностях понастроили столько, что, если навещать в день по одному, хватило бы на год. Видели головы святых апостолов – оправленные в золото, закрытые в самоцветных ларцах, и топор Ноя, и корзины с корками ячменных хлебов, уже почти тысячу лет сохраняемых силой Господнего чуда.
Ездили в «сиротопитательницу», иначе сиротский дом Святого Павла, где на счет василевса жили и обучались полезным ремеслам осиротевшие и подброшенные дети. Были в больнице Святого Сампсона близ Мега Палатиона – двухъярусном каменном здании с собственной цистерной, где тоже на средства василевса содержались больные. На первом этаже помещались недужные женщины, на втором – мужчины, их лечили ученые целители, а выхаживали сиделки. Имелись отдельные покои для страждущих различными хворями – лихорадками, болезнями глаз, с ранами и переломами, с болезнями утробы и даже… всякими иными причинами, с которыми в баню стыдно ходить. При каждом отделении служили по два лекаря и человек шесть-семь его помощников; часть из них оставалась с больными и ночью. Пользовали не только молитвами – хотя еще со времен самого святого Сампсония, основателя лечилища, там отмечались чудеса, – но могли вскрыть нарыв, снять опухоль. Для каждого имелся постельник, подушка, одеяло, а зимой выдавалось еще одно – из козьих шкур. Для неимущих держали запас сорочек, чтобы их одежду отдавать в стирку.
Побывали в научилище при монастыре – схо-ле-о, – где мальчики разных возрастов обучались чтению и счету. В честь архонтиссы росов старшие ученики сочинили и пропели особую песнь; жаль, Эльга ничего в ней не поняла, но ей вручили стихи, переписанные на пергаментном свитке, и даже с изображением: женщина в красном платье и с белым убрусом на голове сидит на престоле, будто бы в домике. Сказали, что это она, хотя Эльга не углядела ни малейшего сходства с собой.