Мистина молча отвесил медленный кивок, пристально глядя на Эльгу.
– Уж говорят люди, не кончилась ли удача рода Олегова? – сказал Честонег, и Эльга вздрогнула.
– Говорят, не огневались ли боги на род ваш? – подхватил Доморад. – Чтоб два колена подряд такая беда…
– Что вы хотите от меня? – вырвалось у Эльги, но голос прозвучал еле слышно.
– Дружине нужен князь. – Асмунд посмотрел на нее, потом на Мистину. – Я не гожусь: я только Вещему родич, как и ты, но не Улебовичам. Тородд меня князем над собой не признает. А Тородда не признает Киев и полуденные русские земли, потому как Ингоревичей волховецких и ладожских здесь отроду не бывало. Явится Олег Предславич, но он больше не женат на дочери Ульва волховецкого и даже наследников его крови не имеет. Все наши данники вспомнят о древней воле и чести дедовых могил, и опять нам придется держать землю, чтобы не рассыпалась. Опять древлян воевать, уличей, волынян, смолян… У младенца годовалого в ручонках силы не хватит!
– Но я помогу – пока Ярик подрастет, авось Бог даст мне веку…
– Его мать – не ты! – напомнил Мистина. – Если мы провозгласим младенца князем, у нас получится две княгини-правительницы: ты и Прияна. Она ведь молчать не будет, она роду не простого! У нее в роду князей побольше, чем… ну, ты поняла. А как вы уживетесь? У вас даже боги нынче разные!
– И чего ты хочешь?
– Я не хочу! – Мистина с отчаянным и горестным видом ударил кулаком по бедру. Эльга давно не видела его в таком негодовании. – Йотуна мать, я не хочу этого, как сорок тысяч троллей не хотят видеть Тора, но я больше ничего не могу придумать!
Эльга закрыла лицо руками. Потом опустила ладони и посмотрела на Честонега:
– Оставьте меня сейчас с моими братьями, мужи киевские. Приходите завтра, и я дам вам полный ответ.
* * *
С братом и свояком Эльга беседовала за крепко закрытыми дверями, и отроки следили, чтобы никто их не тревожил и не мог подслушать под оконцем.
Потом к ним позвали Улеба.
Он вошел, не понимая, зачем понадобился старшим; на лице его отражалась решимость и готовность принять любое наказание за то, что он, вопреки оправдательному приговору Асмунда и облегчению Мистины, втайне продолжал считать своей виной.
Они ждали его: Эльга сидела на ларе, двое мужчин по сторонам на лавках. Улеб вошел и остановился между ними, оглядывая лица. Они смотрели на него и будто чего-то ждали.
Потом Мистина встал, в три медленных шага подошел к сыну и положил ему на плечи обе руки. У Эльги перевернулось сердце: Мистина был выше Улеба почти на голову – как был выше Ингвара. Бесчисленное множество раз она за эти двадцать лет видела их вместе, но сейчас, в этот миг, все менялось. Мистина лишался сына и обретал нового князя. Мучительно похожего на того, какого он потерял восемь лет назад.