– Пусть войдет, – вздохнула Эльга.
Мистина вошел – по обыкновению, очень тихо. Эльге всегда казалось, что он занимает в ее жилище слишком много места, и он старался двигаться бесшумно, дабы как-то умерить свой рост. Прошел и сел на лавку напротив нее, свесил руки между колен. Он редко бывал растерян и удручен, и сейчас при виде его погасшего лица ей вновь вспомнились те дни после смерти Ингвара. Когда они встретились с Мистиной и его семьей возле Малин-городца, где под слоем свежей земли лежало кострище – крада Ингвара и малой дружины. И Мистина вот так же растерянно смотрел на нее, не зная, винит ли она его в чем и виноват ли он взаправду.
– Послушай… – начал он. – Ута хочет…
Эльга вскинула глаза. Вот это она от него слышала редко. Не сказать чтобы он был невнимателен к жене, но о желаниях Уты чаще Эльга сообщала ему, чем наоборот.
С усилием расцепив судорожно сжатые пальцы, княгиня попробовала расслабить, как-то смягчить свое лицо. Желания Уты будут исполнены, тут и разговору нет. Раздор сыновей больно ударил по ним обеим, но сестру Эльга жалела не меньше, чем Улеба. Даже больше. Он мужчина. А мать его и так уже достаточно перенесла.
– Она хочет, чтобы мы все уехали, – вытолкнул из себя Мистина. – Когда Улеб окрепнет. Мы не можем больше жить здесь, где…
– К-куда – уехали?
Поначалу Эльга даже обрадовалась этому решению: она сама не знала, как Улеб дальше сможет оставаться возле князя, своего брата, ставшего смертельным врагом. Возле своей бывшей невесты, силой взятой в жены другим. Сейчас Улеб еще не выходил из дома: головная боль у него почти прошла, но сломанные ребра мешали двигаться, каждый вздох давался с болью.
– В Плесков. В ваше Варягино. Ута хочет вернуться с ним туда.
Эльга помолчала. Да, это отличный выход: в Плескове Святослав уже не хозяин, зато там у Уты много родни – престарелый отец, родной брат Кетиль, родичи по матери в Любутине за рекой.
Но если ехать так далеко – это значит, надолго… Может быть, навсегда…
– Вы все? – повторила Эльга. – Ута… И… ты?
Мистина сокрушенно кивнул. Все понимали желание Уты в такое время держать всю семью вместе – и подальше от того, кто принес им зло.
И эта мысль вызвала у Эльги другую: а что, если им с Браней тоже уехать? Какое было бы счастье: оставить весь этот раздор позади, вновь увидеть родные края, белые камни реки Великой, Русалий ключ. Вместе с Утой гулять по берегам, где бродили когда-то маленькими девочками. В воспоминаниях детство и юность не казались Эльге такими уж безмятежными, но ребячьи беды, к счастью, не возвращаются к взрослым. А вот прежние радости еще можно оживить, пока живо в человеке сердце.