— Вот! — и Уля развернула газету. На рисунке Виктор увидел что-то вроде гибрида мостовой фермы и восьмиколесного ракетовоза, но с выпуклым, как экран кинескопа, лобовым стеклом.
— Видите? Это новый львовский автобус на сто двадцать человек, — продолжала она на ходу. — Турбина на природном газе с электроприводом позволит развивать скорость до ста километров в час. В Брянске есть газопровод, и такие автобусы пустят между районами города, они будут мчаться, как такси. Конечно, это все вначале делали для военных. Сюда, сюда! — и она потянула Виктора в ближайший лифт, где были места.
— В автобусе будет низкий пол, — щебетала Уля, когда кабинка ползла наверх. — Остановку сделают в один уровень со входом, и будем прямо шагать в двери, как в метро... Ой, здесь выходим.
— В десять часов, — бросил ему Петросов, проходя мимо кульмана. — Совещание в десять, в классе техучебы. Успели что-то подготовить?
— Рисунки есть, записку не закончил.
— Без записки, тезисно набросайте.
— К вам Анжелика не заходила? — в дверь отдела просунула голову Марина, споткнувшись каблуком-шпилькой о порог.
— Нет, не видели...
— С утра ее вызывают, а она не пришла. Вообще на работу не вышла.
— Может, заболела?
— Она бы позвонила с автомата. Она всегда звонит.
— Кто-нибудь видел ее?
— Я вчера видел, — ответил Виктор. — Встретила на улице, попросила зайти к ней штекер подпаять, я помог. По виду вроде как нормально. Но это вечером было, мало ли что могло случиться.
— Магла на улица нога подвэрнут, скорый помощ отвез. Тфу, тфу, нэ слгазыт.
Кабинет техучебы, похоже, служил и конференцзалом. Вместо компьютера и лазерного проектора в центре, на тумбе из стальных трубок возвышался здоровый ящик эпилиаскопа, с двумя объективами: узким и длинным, словно ствол пушки — для диапозитивов, и толстым, с большой круглой линзой над ящиком с жалюзи и дырками для охлаждения лампы — для рисунков. "Аппарат Гарина в натуре...".
По праву хозяина территории, совещание вел Сдолбунов, который не стал тратить время на вступление, а сразу представил московских гостей. Александр Вениаминович Ваганин, человек моложе сорока, с высоким лбом, аккуратной стандартной канадкой и внимательными, сверлящими глазами, над которыми, словно козырьки дота над амбразурой, нависали черточки бровей, оказался замзавотделом ширпотреба их госкомитета (примерно так это звучало, если не утомлять читателя полным титулом или еще менее понятными аббревиатурами). Второй гость оказался постарше, и был представлен публике, как Кадаченко Василий Евграфович, инструктор ЦК, курировавший сложную бытовую технику. Был он похож на вузовского замдекана: доброжелательное выражение лица, редкий пробор с проседью и светлая тройка с синим галстуком. Ему же по старшинству Сдолбунов и первое слово; но Кадаченко вежливо отказался.