— Может, он к вам подходил, что-то спрашивал?
— Нет, такой не подходил. Не запомнился.
— Возьмите на всякий случай эракопию. Возможно, этот человек окажется близко от вас, попытается заговорить. Делайте вид, что его не знаете, внимательно слушайте, что он скажет или спросит.
— Это он ее из-за меня?
— Все может быть. Возможно, он считает, что Анжелика Николаевна передала вам какую-то вещь, о значении чего вы не догадывайтесь. Сувенир с тайником, или что-то вроде этого.
— Она мне ничего не передавала.
— Так и скажете. Поскольку он мог видеть вас с товарищем Кориным, он будет осторожен, если нет прямой угрозы раскрытия или чего-то еще чрезвычайного. Постарайтесь не проявлять страха в разговоре. Хотя некоторое волнение в разговоре об убитой естественно. Извините за некоторый цинизм.
— Ничего.
"Он уже опросил передо мной Улю. Или она не сказала про звонок, что очень странно, либо звонок не имеет отношения к делу. К этому делу."
... Красноватые сумерки обещали потепление. Виктор смешался с толпой из третьих проходных, с людской массой, которая о чем-то беседовала, шутила, озабоченно пробивалась к остановке с названием "Баня", ручейками растекалась по ближним улицам, спешила через переход по Институтской, пропуская редкие машины. Перед Виктором мелькали разноцветные полупальто, куртки, теплые платки и кепки; внезапно он ощутил себя школьником, случайно попавшим в этот взрослый водоворот много лет назад. Как там сказала Соня — четверть миллиарда строек? Четверть миллиарда людей строят свою жизнь, буднично, незаметно, и он, сам того не желая, уже стал их частью. Мир полутонов, мир скрытых, совсем не плакатных мостов между "мое" и "наше".
Филиал универмага встретил его шумом голосов и суетой покупателей, спешивших отовариться по дороге. Здесь все было, как и раньше: направо и прямо громоздились вешалки с одеждой, стеллажи с обувью и свисали с потолка размотанные рулоны тканей а из левого крыла слышалась музыка и доносился запах мыла; эту часть здания оккупировали секции электро— культ— канц— пром— хоз— и музтоваров. Филиал был похож на нынешние магазинчики, где на каждом сантиметре арендованной площади стараются разместить половину Яндекс-маркета. Сразу за входом в левое крыло какой-то мужик возле прилавка вертел в руках черную кинокамеру, чем-то напоминавшую перевернутый клюв попугая: еще одна советская мечта воплощалась в жизнь. "Пробейте "Сумерки", пожалуйста!" — доносилось рядом из секции пластинок. Еще через несколько шагов возле выкрашенной масляной краской стены выстроились разноцветные велосипеды, красные ижевские мотоциклы за три с лишним тысячи и элегантный, пахнущий лаком и заводской смазкой, мотороллер космических очертаний. В отростке, уходящем куда-то вглубь, с потолка свисали модерновые люстры со стеклянными и пластиковыми абажюрами, а на полу творением кубиста громоздились ряды холодильников, стиральных и швейных машин; люди прохаживались вдоль них, открывали дверцы шкафов и заглядывали в баки, прикидывая, как это великолепие вписать в ограниченный метраж своего жизненного пространства.