– Глав семей говоришь?! – со стоном прохрипел аксакал. – Нет глав семей, нет сельского общества! Было когда-то у нас свое общество: сильное, дружное. А главы семей были хлебосольные, гостеприимные, отзывчивые! А теперь их нет! Нет и нет! И не осталось глав семей, настоящих мужчин в нашем поселении! Остался бы хоть один джигит, этот некастрированный козел так бы не бодался! Многие из них в лице этого животного видят преуспевающего бизнесмена. Охают, ахают, «каков он Шархан!» Была бы моя воля, давно бы его отправил на север на железной дороге шпалы укладывать! – от обиды у него глаза увлажнились… – Тьфу, нечестивец!
– Ты стал злее гиеновидной собаки, Шархан, – плакала мать, бегая вокруг аксакала и успокаивая его. – Твоя необузданность и неуемный гнев приносят тебе только одну боль и страдания! Могилой твоего отца прошу, уймись и, пока не поздно, мирись с Хасаном и аксакалом Шахбаном!
– Да, я зол на имама, мама! Не кажется ли тебе, что ты к этому облизанному кобелю слишком добра! Я с ним не мириться, а биться буду!
– Слышал поговорку: как только у козленка выросли рога, он забодал свою мать, потом соседа… Это о тебе, Шархан! – выпалила мать.
– Нет, мать, не обо мне. Это о Хасане и о его старших родичах, которые всю жизнь бодаются с нами. И не козленок он давно уже, а матерый козел. Он за свой век многим моим родичам своими рогами животы вспаривал.
– Хасану не до вас! Хасана в последние годы столько бед преследуют, если он кому-то стал опасным, то только себе.
Трудно ворочая неповоротливым от бесконечных попоек языком в пересохшем рту, Шархан выпалил:
– Если змея ядовитая, не важно, толстая она или тонкая, ее надо душить!
– Молчи, сын, не болтай лишнего, молчание не допускает лишних ошибок. Скажу и на счет змеи… Не знаю, кто из вас ядовитый змей, кто неядовитый, сын мой?.. Но, точно, видно, ты ведешь себя злее аспида… Сколько шума и возни вокруг себя сделал, нечестивец! И всему виной этот волчий выводок! Чтобы все волчье племя исчезло с лица земли! – навзрыд зарыдала мать. – Верни этих бестий в свое логово, Шархан. Заклинаю тебя! Слепой теряет в жизни посох только один раз. А Хасан делает последнюю попытку его тебе всучить! Хасан очень умный человек, послушай его, он дело говорит… Ты думаешь, никто не знает тебя, твоего злого умысла? Знают, еще как знают! Ты по горло сидишь в дерме!.. Столько бед ты натворил, столько горя ты принес, смотрю, на свою голову накличешь еще одну беду!.. Было бы за что! Верни волчат в свое логово, иначе, я верну! – мать судорожно упала под ноги сына, заплакала навзрыд.