Жена Зиновия Моисеевича, Эмма Борисовна, была очень колоритной дамой. Ее боялись все городские чиновники. Она тыкала их носом в недостатки и недочеты, замечала в округе всё и на рынке торговалась с шумом. Эмму Борисовну любили все бабушки, которые после войны держали коров на Смоленке и Николо-Козинке. Себя же она называла «Мадам Ривкина».
– Мадам Ривкина собралась на Смоленку! – громко оповещала она во дворе, выкатывая велосипед.
Это означало, что она едет за молоком. К ней пристраивались соседские мальчишки с бидонами на велосипедах, и вся эта процессия гордо передвигалась по городу. И в доме ее любили все, несмотря на то, что других городских «жидов» не очень-то и жаловали.
– Эммочка! – всегда ласково обращался к ней Зиновий, особенно подчеркивая в произношении двойное «м».
С их сыном Вовкой Зоя училась в одном классе. Это был совершенно гениальный ребенок, рано ушедший из жизни. Эмма Борисовна тоже уже давно умерла, и любимый Зоин сосед жил один.
Зоя подъехала к дому, и у нее заколотилось сердце – во дворе соседи дружно накрывали столы. Неужели дядя Зяма умер! Но тут она увидела длинный плакат, прикрепленный к двум балконам на втором этаже: «100 лет нашему дорогому Зиновию Моисеевичу! Поздравляем с первым вековым юбилеем!», и обрадовалась. Ура, значит, приехала вовремя!
От глобуса дядя Зяма пришел в восторг! Он тут же начал объяснять принцип работы.
– Как же я раньше не додумался до такой гениальной простоты! – восхищенно рассматривал он подарок со всех сторон. – Ах! Какая прелесть!
Юбиляр откланялся в полночь.
– Сердце остановилось, дыхание участилось! Это от счастья! Спасибо, друзья! – произнес он благодарственное хокку и отправился почивать.
– Зоечка! – сказал он Зое, когда они вместе несли в дом цветы и подарки. – Я тебя давно жду. Поговорить надо. Очень боялся, что не успею! А тут еще сны странные снятся…
– Зиновий Моисеевич! Сны – это серьезно! – сказала Зоя. – Давайте завтра вечерком приговорим под разговор пару чайничков чая. Я для вас специально привезла азербайджанский.
На другой день пару чайничков приговорить не получилось. Зиновия Моисеевича с утра до вечера приходили поздравлять студенты, коллеги, государственные служащие, а вечером дядя Зяма стал еще и звездой местного телевидения. Но через пару дней они все-таки сели пить чай в просторной кухне у Зиновия Моисеевича за круглым дубовым столом с резными ножками в виде львиных лап.
Слушая Зиновия Моисеевича, Зоя думала, что жизнь каждого человека уникальна, как уникальна его ДНК или отпечатки пальцев. И еще, что жизнь – это череда случайностей, которые причудливым образом переплетаются, вызывая недоумение конечным результатом.