За гранью прежних дней и встреч
Твоих я ласк не помню:
Не помню уст горячих, ни жарких слов признаний…
Лишь помню блеск твоих очей — пьянящих, страстью полных,
Открытых и огромных,
Как бездна и любовь.
Прошло уж много лет,
Но первой встречи след
Остался в сердце, как рана,
Хоть женщин немало
Мимо прошло.
Не знаю я ни одной,
Чтобы сравнились с тобой,
И чтоб огонь их любви
Горел, как очи твои!..
Кто-то из гостей решив, что всё уже сказано пропето, начал было аплодировать, однако Алексей, неожиданно выстрелив поверх голов суровым и бесстрастным взором, резким ударом в клавиши взял сфорцандо, и тотчас же поддержанный объёмным и густым легато скрипки в руках Олеси, продолжил — на этот раз на полтона сумеречнее и грустней:
И вот проходит жизнь, как сон,
Тебя уже не встретить,
Не вспомнить уст горячих, ни светлых слов весенних…
Лишь помнить буду блеск очей — роскошных, счастьем полных,
Распахнутых, бездонных,
В снегах моей души.
«Вот теперь всё», — сказал он негромко, чтобы могла слышать только Олеся, и на несколько мгновений задержав свой взгляд на замолчавших клавишах, резко поднялся из-за рояля.
— Браво, Алексей! — Гановский не скрывал восхищения. — Сам не могу понять, чем эти старые песни так берут. Магия, да и только!
— Скрывать такой талант! Как же вам не стыдно! — к Алексею поспешила с комплиментом молодая спутница известного питерского банкира. — Послушайте-ка, если в вашем концертном графике будет окно, обязательно приезжайте к нам. Муж в июне устраивает закрытый фестиваль. Выборгский замок, белые ночи… Обязательно приезжайте!
— У нас лучшая в Москве закрытая школа, — вторила ей другая дама, — мы вас тоже ждём. Приезжайте к нам на выпускной!
И с этими словами она сунула ему в ладонь визитную карточку.
Затем подошла ещё одна дама с внешностью и манерами школьной учительницы, предложив Алексею познакомиться со своим спутником — известным спортсменом Ласточкиным, который выглядел лет на десять её моложе. По тому как одетый в дорогой шёлковый пиджак олимпиец постоянно кивал и повторял по делу и без дела «Круто!» и «Замечательно!», Алексей заключил, что он давно и безнадёжно пребывает под каблуком и его единственная задача — не более чем открывать своим именем нужные двери. Между тем некоторые из рассуждений манерной дамы показались Алексею интересными. Так, она вполне убедительно, постоянно стараясь приправлять клокочущую эмоциональность рациональными доводами, рассуждала о социальной миссии и особой профессии таких, как она, «светских людей»:
— Все почему-то убеждены, что мы — пустые прожигатели жизни, а ведь это совсем не так. Да, нам не нужно париться у станка или в офисе, мы можем позволить себе ложиться в пять утра и спать до обеда, отключив при этом мобильный телефон, а затем можем весь день провести в массажном салоне или проболтать с подружкой в клубе за чашечкой кофе. Но зато именно благодаря нам общество получает ориентиры. Женщины из нижних слоёв, — перед словом «нижних» она на миг задержала дыхание и произнесла его с каким-то особенным ударением, — на словах продолжая ненавидеть нас, начинают к нам тянуться. А их мужчины, видя это, тоже постепенно облагораживаются. Кстати, именно благодаря нам после кошмарных девяностых в России произошла революция!