- Когда все это дошло до меня, Генеральный Секретарь хотел иметь бронтозавра. Мы не сумели бы его достать, у нас нет возможности запустить камеру расширения так далеко в прошлое.
- И вы решили вместо бронтозавра привезти кашалота?
- Да. Переубедить Генерального Секретаря было нелегко. Кашалоты вымерли так давно, что не осталось даже изображений. Я показал Генеральному Секретарю хрустальную фигурку из Бюро Археологии - ее взяли в музее стекла в Штейбене, Библию и соответствующую статью Энциклопедического словаря. Мне удалось доказать, что кашалот и Левиафан одно и то же.
- Это не совсем верно, потому что Светц читал Библию в кратком изложении в компьютерной редакции. По его мнению, сокращение искалечило сюжет. Именем Левиафан можно назвать любое большое бедствие, даже стаю саранчи.
- Слава науке, я говорил с Генеральным Секретарем без тебя. О том, что такое Левиафан, можно долго спорить. Одним словом, я обещал Генеральному Секретарю, что у него будет самое большое животное из обитавших на Земле. Все книги подтверждают, что это кашалот. Еще в первом столетии доатомной эры в океанах было полно кашалотов. Тебе не составит труда поймать одного из них.
- За двадцать минут?
- Почему? - удивился Ра Чен.
- Если я продержу камеру расширения в прошлом больше двадцати минут, я не сумею вернуть ее в будущее. Существует...
- Я знаю.
- ...фактор неопределенности энергетических констант...
- Светц!
- От Института останется мокрое место!
- Светц, мы подумали об этом. Ты полетишь в малой камере, а когда увидишь кашалота - вызовешь большую.
- Каким образом?
- Мы нашли способ посылать сквозь время простые двоичные сигналы. Пойдем в Институт, я покажу.
Из-за стеклянной стены им вслед злобно смотрели золотистые глаза.
Камера расширения - та часть машины времени, которая перемещается во времени. Стены камеры были прозрачными, и Светц летел как будто не в камере, а на кресле со складным обеденным столиком, на котором вместо столового прибора были ручки, кнопки и зеленые лампочки.
Светц находился у Атлантического побережья Северной Америки, приблизительно в сотом году доатомной, или в тысяча восемьсот сорок пятом году христианской эры. Инерционный календарь давал небольшую погрешность.
Светц скользил между свинцово-серой водой и грифельно-серым небом. Только горбы волн нарушали правильность огромной сферы, наполовину светлой, наполовину темной, в которой плыла камера Светца. Он летел в автоматическом режиме на высоте двадцати метров над водой, глядя на стрелку индикатора нервной деятельности (ИНД).