— Хочешь посмотреть?
— Ну, уж нет. Сыта по горло.
— Всё должно было закончиться через три дня.
— Три дня. Это как раз когда я вернулась из дома отдыха, — вслух посчитала я. — Но что же произошло? Почему этот ролик нигде не появился?
— Если бы я умерла, то я не смогла бы открыть к нему доступ. Это должен был сделать кто-то другой. Кто-то, кто не стал бы устраивать истерики и бросаться останавливать, тот, кому это близко.
— Дай угадаю… И этот человек… Кто же этот человек, которому такое близко? Ах, да, точно, знаю одного такого. Амелин?!
Кристина правильно растолковала мою интонацию и принялась рьяно его оправдывать.
— Он ничего не знал ни про первый ролик, ни про вторую часть. Я ему кинула только ссылку и попросила разместить после того, как умру. Он поклялся, что не будет смотреть.
— Вот, сволочь, — я отвернулась к окну.
— Он не знал, что там. Если, конечно, сдержал слово, не должен был знать.
Сквозь своё отражение, там, в наступающей ночи, можно было различить множество горящих окон, тысячи других жизней, тысячи чужих миров, возможно, не менее запутанных и сложных, чем мой, но отсюда, из Кристининой комнаты, кажущихся такими манящими и привлекательными, как те звёзды из колодца.
У меня не было слов, чтобы ответить ей. У меня вообще не было слов.
— Наверное, у него были какие-то свои причины, — говорила Кристина мне в спину, время от времени делая паузу, но потом тут же сама отвечая на незаданный вопрос. — Он добрый и хороший. Я не умерла из-за него.
Спросила, какие таблетки лучше выпить, чтобы всё получилось. И он дал два названия, якобы, если принять их одновременно, то получится. Мне и в голову не могло прийти, что здесь может быть какой-то подвох.
Но теперь я знаю, что один препарат — антистрессовый, а второй — блокирует навязчивые состояния, и оба, даже при передозировке, совершенно безопасны. Понимаешь? Вертер не стал меня отговаривать, но сделал так, чтобы я полностью прошла этот путь.
Одно дело собираться, другое — исполнить. Ведь, когда я выпила таблетки, то уже через пять минут была в ужасе от самой себя, хотелось немедленно это прекратить, вернуть назад, сказать «стоп игра», началась паника, я хотела побежать в туалет, чтобы протошниться, но не успела, потому что потеряла сознание. Понимаешь?
— Нет. Если это были безопасные таблетки, то почему ты потеряла сознание?
— Потому что решила до кучи маминого снотворного принять. Это из-за него.
В глазах у Ворожцовой стояли слёзы, и всё-таки мне стало её жалко.
— Если ты хотела хоть что-то действительно значить, нужно было самой выходить из стакана, а не прятаться за сетевыми никами. Нет ничего страшного в том, чтобы сказать человеку о том, что он тебе нравится. Любому человеку. А не выдумывать сказку о «хороших людях» и «ужасном мире».