— Мне некогда, — у меня в руках был большой бумажный икосаэдр, который в стиле оригами сделала Настя по моей просьбе, и который завтра нужно было сдать математичке. — Говори по-быстрому.
— По-быстрому не получится. Это серьёзный разговор.
— Я вчера один день пропустила, а ещё и телефон папа забрал, в общем, плохо очень получилось. Давай, потом Саш, пожалуйста, — сбивчиво объясняла я на ходу. — Честно. Может, вечером?
— Я что должен за тобой бегать? — Якушин ворчал, но не отставал. На плече у него болтался рюкзак, точно он в школу учиться приходил. — Ты можешь хотя бы остановиться?
— Нет. Потому что не умею мгновенно перемещаться во времени и пространстве.
И тут навстречу нам парнишка какой-то попался, одноклассник Петрова. Он поздоровался за руку с Якушиным и задержал его поболтать.
Так что я уже успела добежать до начала своего восьмиподъездного дома, когда Якушин всё-таки нагнал, шутливо натянул мне капюшон до носа и обнял за плечо, чтобы не убегала.
— Тоня, тебе, правда, нужно это знать. Это касается того, из-за чего ты так изводишься.
— Ну, говори же.
— Давай, я зайду на десять минут. Расскажу, пока собираешься.
— Тогда быстрее, — выкрутившись из-под его руки, я побежала к своему подъезду, но там, на тротуаре была раскатана целая ледяная колея, так что я, поскользнулась, проехалась ногами вперед и со всего маху опрокинулась на спину. Сменка в одну сторону, икосаэдр в другую.
Якушин, реально за меня перепугавшись, тут же кинулся проверять, не переломала ли я себе чего.
А мне в тот момент было не до него, потому что к моему несчастному икосаэдру неумолимо приближалась мощная старушенция с сумкой-тележкой.
И я уже мысленно представила неминуемую двойку по геометрии, как вдруг он, проследив за моим взглядом, стремительно бросился и выхватил многогранник прямо из-под ног старушенции.
От неожиданности та громко вскрикнула «ай» и принялась подскакивать с мелкими притопами, точно на раскаленной сковородке. Очень смешно подскакивать. Я не удержалась и начала смеяться в голос.
И тогда Якушин убедившись, что со мной всё в порядке, стал помогать подняться, но его кулон, который он упрямо продолжал носить, выбился из-под одежды и зацепился за верхнюю пуговицу моей куртки.
Так что очень неловкая ситуация получилась. И видимо у меня были такие глаза, что он стал испуганно просить не дергаться, ведь у него на шее швы, и всё может разойтись к «чертовой матери».
Поэтому мы аккуратно поднялись, и я спокойно, «без резких движений», распутала кулон. Якушин отдал мне спасенный икосаэдр, а я в знак благодарности дружески чмокнула его в щёку, и он сказал: «наверное, медведь где-то сдох».