Наташа аттестовала своих детей как хулиганов, да и какими они еще могли расти у такой доброй матери, сейчас горе прибило их, но как знать, что придет ребятам в голову, когда они останутся одни? С другой стороны, оставались же они, когда Наташа уходила на дежурства? Или нет?
Зиганшин поморщился. Его волновала не столько работа, сколько другая часть деятельности, никак не регламентируемая Трудовым кодексом и даже порицаемая законом. Если хочешь наварить деньжат, должен быть доступен для клиентов и следить за подчиненными, это основы бизнеса.
Допустим, можно сейчас поехать в торговый центр, покормить племянников в кафе и купить готовой еды им на завтра, потом в магазине игрушек набрать каких-нибудь штучек, чтобы они занялись ими и не совали от скуки свои носы куда не надо. Дом обесточить. Газ выключить. Утром накормить горячим завтраком, тогда ничего страшного не случится, если обед поедят холодный, а там он вернется. Найду, в принципе, можно взять с собой. Свои поймут, а всяким праздношатающимся можно втереть, что это служебная собака, совершающая в данный момент следственные действия. На самый крайний случай у соседей есть ключи от его калитки, если дети окажутся невероятно одаренными и все же подожгут дом, пусть девочка позвонит соседу, тот прибежит, выпустит их. Мстислав Юрьевич полез в чулан под лестницей, где у него хранились всякие спиртные напитки, и достал коньяк – занести соседу и попросить, чтобы был начеку.
«Ну вот и отлично», – с удовлетворением подумал он, обтирая бутылку чистой тряпочкой. Из любого положения есть выход, надо только не опускать рук.
Он уже открыл рот, чтобы позвать девочку, обсудить с ней правила поведения, но вдруг сообразил, что не помнит, как ее зовут.
Бедные дети, они только что потеряли мать и теперь должны привыкать к тому, что никому больше не нужны на этом свете. Сначала побыли у чужой женщины, которая выставила их, а родной дядя не скрывает, что племянники ему обуза, перекидывает их под наблюдение соседей и отваливает по своим делам, спасибо хоть на том, что о пропитании задумывается.
Получается, он не любил Наташу, что ли? Пока она была жива и здорова, он радостно принимал ее любовь и нежность и считал, что прекрасно заботится о сестре, потому что возит ее в магазин. Но эти поездки ничего ему не стоили, наоборот, когда наклевывалось какое-нибудь дельце, он переносил или отменял встречу. Делал дорогие подарки, но не на последние же деньги! Кусок от себя не отрывал.
Если меняется жизнь человека, которого ты любишь, и твоя жизнь должна измениться, иначе никак.