Никаких глубоких чувств, никаких привязанностей, романтики и надежд!
Я просто не могла себе этого позволить.
Миша же, не подозревавший о проделанной мной за ночь внутренней работе, казался вполне довольным тем, как все складывалось.
Наутро он все так же балагурил, не выпуская меня из рук, шептал на ухо непристойности и хохотал. Ему постоянно кто-то звонил, в дом являлись какие-то люди, о чем-то договаривались, что-то привозили, что-то забирали. Миша умудрялся управляться со всеми делами играючи, легко и весело, ни на минуту не меняя расслабленно-глумливого выражения лица.
Спешить мне было некуда, до концерта оставался еще почти целый день. Я валялась в шезлонге во дворе, прихлебывала кофе из чашки (никаких холодных коктейлей, никогда, ни при каких обстоятельствах! Беречь связки! Я наблюдала за Мишей, пытаясь понять: чем же все-таки он занимается, на чем зарабатывает свои миллионы?
Пока что выходило, что Миша так остроумен, легок и симпатичен, что люди несут ему деньги сами, просто потому, что считают его самым своим закадычным другом.
Примерно через неделю после нашего внезапного и так стремительно развивавшегося знакомства Миша спросил меня:
– Когда у вас заканчиваются гастроли?
Мы валялись на пляже. Море шипело и пенилось у ног, а солнце горячо оглаживало спину между лопаток. Миша только что закончил какой-то крайне важный разговор по мобильнику («Да, то, что вы хотели, уже у меня. Конечно, можно в пятницу, если вам так удобно. Никаких проблем! Жду звонка!») и лениво вертел сейчас аппарат в руках. Кожа его на солнце не чернела, а красиво бронзовела, наливаясь темно-красным, индейским оттенком. И он еще сильнее становился похож на пирата, бесшабашного и первобытно-веселого.
– Через десять дней, – отозвалась я. – Неохота в Москву. Там сейчас плюс семь и дождь…
– Так оставайся, – легко бросил он.
Я засмеялась, не поднимая головы.
«Оставайся!»
Как будто все так просто…
Но Миша – человек легкий во всем – никаких сложностей не терпел и справлялся с ними разрубанием гордиева узла.
– Чего смеешься? – Он тронул меня за плечо. – Что тебе мешает? Панкеев? Этот жадный старый поц? Сколько там ты ему осталась должна по контракту? Я заплачу.
Я вскинула голову и посмотрела на него через плечо, поверх темных очков.
Это же… Это же как раз то, о чем я так давно мечтала! Стать свободной, послать к черту Панкеева с его кабалой.
Вот только…
– А что потом? – напряженно спросила я.
– Потом? – Миша дернул плечами. – Потом ты останешься со мной, мы будем обжираться вкусной едой, валяться на пляже и трахаться как кролики. Что еще? М-мм… Найму тебе персонального менеджера, снимем клип, пустим его в ротацию – хочешь по здешнему центральному каналу, хочешь – по русскому. А там уж… – Он сделал широкий жест рукой, как бы давая понять, что он лично не видит, что могло бы помешать дальнейшему самому широкомасштабному развитию моей карьеры.