В лицо ему уже дышала вечерняя свежесть; в начале мае земля еще не так нагрета солнечными лучами, еще чувствуется в ней остаток зимних холодов. «Как медленно здесь тянется время», подумал Виктор. «Ни телевизора, ни Интернет. Слушать гармошку, сидеть на завалинке… Впрочем, в парке вроде есть какие-то развлечения, надо будет на выходные сходить».
Ночь он спал на удивление спокойно, хотя идиллической деревенской тишины за окном не наблюдалось. То лаяли собаки, то неподалеку весело, с девичьим привизгом, давили песнюка под двухрядку, причем гармонист явно филармониев не кончал, и, в довершение всего, где-то в соседском доме после десяти доносился истошный детский крик — жестокое обращение в воспитательных целях, похоже, не было здесь чем-то необычным.
Как ни странно, в квартире дома Безносюк не чувствовалось духа коммуналки; скорее, что-то от очень дешевой гостиницы или пансиона. Жильцы, сметенные в кучу обстоятельствами, словно осенняя листва метлой дворника, немного чурались друг друга, мало разговаривали и не заводили совместных дел, и даже возня на кухне у плиты не вызывала оживления и споров. Дом был похож на купейный вагон в экспрессе «Десна», где усталые пассажиры лишь спешили скоротать ночь, чтобы утром, зевая и потягиваясь, стать в очередь к умывальнику, наблюдая в окно за тем, как в синем предутреннем тумане мелькают блекнущие огни пригородов столицы. Даже если люди застревали здесь надолго, они вели себя так, словно завтра поутру готовились съехать на другую, более подобающую им квартиру. Дом Безносюк жил ожиданием лучших обстоятельств.
На работе тоже как-то все показалось обыденно и привычно, и даже счетная линейка перестала смущать его сувенирным блеском полированного металла. Виктор усиленно вспоминал учебник Козлова и Талу «Конструкция и расчет танков», с которым он увидел свет в одном и том же пятьдесят восьмом (незаменимая книга для попадания в довоенный Союз).
Чтобы создать танк, как и любую машину, надо начинать от печки, то-есть от основных параметров. Первым делом Виктор выяснил, что двухсотсильная восьмицилиндровая «Испано-сюиза» обеспечит его детищу целых двенадцать с половиной лошадиных сил на тонну, то-есть почти как у «Шермана» второй мировой.
Дальше надо было определяться с компоновкой. Несмотря на всю заманчивость, от идеи разместить двигатель спереди пришлось отказаться сразу: при уровне грамотности восемнадцатого года легкий доступ к бензиновому сердцу танка стал едва ли не главным условием. Первые же прорисовки классической схемы показали полный облом с желанной трехдюймовкой Лендера: корпус разъезжался по ширине на три метра из-за широкого погона башни (для тех, кто не в танке — это такая большая круглая дырка с опорой, на которую ставится башня), и вес безобразно вылезал за все мыслимые ограничения. Ужать габариты позволяли только 57-миллиметровки, но подходящую зенитку Розенберга военные полностью забирали на автомобильные установки.