И дело совершилося-а,
Теперь я стал злодей!
Со стороны Десны навстречу Виктору шло пять подгулявших парней, по виду мастеровых. На всякий случай Виктор не спеша перешел на другую сторону, сделав вид, что его привлекает листок, белевший на дощатом заборе между домами. Братья по классу под газом не всегда склонны к родственным отношениям.
Листок был тиснут на серой бумаге, похожей на оберточную. Буквы расплывались. Компания на другой стороне улицы еще не проследовала, и Виктор приблизился к забору.
Товарищи!
Россия самая большая и богатая страна в мире, но население ее живет в бедности. Все богатства достаются кучке прохвостов — буржуев, попов и чиновников…
«Прокламация!» — мелькнуло в голове у Виктора. «Вот черт, еще чего доброго за чтение заметут… а то и расклейку повесят».
Он изменил курс на девяносто и стал приближаться к середине проезжей части.
— Поберегись!
Виктор едва отшатнулся — мимо него на дутых шинах пронеслась извозчичья пролетка, обдав пылью.
«Блин, где же тут ходить нормально? Еще не хватало — „попал под лошадь“… А, впрочем, что прокламация? Я человек случайный, думал — кто жилье сдает».
И он сошел на тропу по правой стороне.
Церковная улица в этой реальности как бы служила гранью между городом и деревней. Слева от Виктора росла городская часть, с ровными прямоугольниками улиц, как в регулярном парке; здесь сносились старые деревянные казармы и возводились каменные особняки, доходные дома, коттеджи и разные учреждения; линия же двухэтажек по правую сторону скрывала за собой нарезанную ровными ломтями по диагонали деревенскую часть; там произвольно росли избы, мычал скот, лаяли собаки и голосили петухи.
Дом мадам Безносюк, к счастью, оказался на указанном месте, и выглядел весьма респектабельно — оштукатуренный, квадратный, с большими трехстворчатыми окнами по углам, украшенным лепным оргаментом низким треугольным портиком над входом, и декоративными перилами на крыше.
«Не хухры-мухры», подумал Виктор, оглядывая жилище. «Может, Мах ошибся? Или нарочно указал апартаменты, где три шкуры сдерут? Ладно, увидим».
Застекленная дверь в парадное была открыта, и Виктор вошел внутрь, тут же поняв смысл остекления: электрических лампочек в подъезде не было, было что-то вроде кронштейна под керосиновый фонарь, на котором не висело ничего. На лестничную клетку выходили пара дверей и пара окошек из ванных; возле пузатых, непривычных кнопок электрического звонка белели списки проживающих.
«Странно, электричества вроде как нет, а электрозвонок имеется. Странно».
Виктор начал с первой квартиры.