Я вскакиваю и бегу к обрыву. Все животные испарились. Со стороны долины раздается шорох, затем чье-то тяжелое пыхтение. И вот передо мной вырастает хрипящая мрачная тень с горящими, налитыми кровью глазами. Она накидывается на меня, словно зомби. Оружия у меня нет, приходится обороняться кулаками. Я долблю по черепу, пока тот не раскалывается надвое. Горжусь, что одолел врага голыми руками, несмотря на то что затратил на это большую часть энергии. Меня охватывает слабость. Чудится дрожь. Вокруг не видно ни зги, и только от луны исходит слабый свет. Я ковыляю к капустному дереву. Еще одной битвы мне не пережить. Слыша, как кто-то дышит мне в спину, я собираю последние силы и взбираюсь на развесистые клубеньки. Меня трясет от холода и перенапряжения. Вот и птицы, уснувшие в гнездах. Меня переполняет радость от того, что предстоит открыть в ближайшие недели, но в то же время я настолько устал, что глаза закрываются сами собой. Это моя первая ночевка под открытым небом, в свете звезд, и я засыпаю с чувством полного удовлетворения.
Одиннадцать градусов с тенденцией к понижению.
Еду нам по-прежнему поставляют. В коридоре мать громко болтает по телефону с подругами. Рассказывает, что в квартире напротив сын-подросток вот уже полгода не выходит из комнаты, даже больше. Они дают ей советы, которые та вроде бы собирается передать соседке. Поскольку ей не достает мужества последовать рекомендациям и перерезать пуповину, она может лишь угрожать и умолять: «Уж по крайней мере приложи усилия к тому, чтобы, когда ты оттуда выйдешь, сразить нас наповал своими великими свершениями!» Подруги кивают в ответ. В этом она права.
Вот уже несколько дней, оказавшись дома в одно и то же время, родители начинают ругаться. Отец, по всей видимости, не слезает со своих тренажеров и громко заявляет, что его долг исполнен, а мать упрекает его в том, что он оставляет ее наедине с проблемой – то есть со мной. Я же тем временем сижу на скамейке перед своим домиком на дереве, высоко в соцветиях брокколи, и обозреваю окрестности. Чтобы ничто не заставляло меня выходить, я перешел на раздельный сбор мочи и фекалий. Мочу собираю в пластиковые пакеты, твердые экскременты – в ведро с измельченной корой. Я прочитал на сайте по садоводству, что в смеси с мульчей компост довольно скоро превратится в плодородную почву. Чтобы изолировать себя от воплей, вторгающихся в пространство между моим новым домом и прежним миром, я надеваю наушники и включаю Мир ◯ на полную катушку: вначале тишина, затем раздается стрекотание одинокого кузнечика. Пастбища обрели какой-то странный цвет. И все же – до чего прекрасно наблюдать за тем, как все растет и тянется к солнцу: и деревья, и колоски на поле, на котором я регулярно пожинаю урожай, и