Доктор молча смотрел на Заденя.
— Снять пробу с нового продукта.
Брови Платона Ильича поползли вверх, он снял пенсне, протер его. Нос доктора от тепла порозовел.
— Ну... — Он водрузил пенсне на переносицу, вздохнул, медленно покачал головой.
Витаминдеры ждали, сидя неподвижно.
— От этого, конечно... трудно отказаться, — беспомощно выдохнул доктор.
И обреченно полез за носовым платком.
— А мы уж испугались, что вы откажитесь, — усмехнулся Задень.
Витаминдеры рассмеялись. Засмеялись негромко и девушки-прислужницы.
Доктор трубно высморкался. И тоже рассмеялся.
Из-за занавески просунулось сытое лицо казаха:
— Хозяева, тут ямщичок просит лошадок погреть.
— Сколько их? — спросил Скажем.
— Не знаю. Маленькие.
— А, маленькие... — Скажем переглянулся с Заденем.
— Построй им закут, — приказал Задень. — А ему дай поесть.
Казах скрылся.
— Мне... тогда... нужны мои саквояжи... — забормотал доктор, снова склоняясь над избитым Дрёмой. — И мне надо вымыть руки с мылом.
Он почувствовал стыд за свою слабость, но ничего не мог поделать с собой: ему доводилось пробовать продукты витаминдеров, когда позволял достаток. Это сильно облегчало жизнь провинциального врача. Он позволял это себе хотя бы раз в два месяца. Но последний год с деньгами стало хуже, гораздо хуже: и без того не очень высокую зарплату сократили на восемнадцать процентов. Пришлось ограничить себя, и вот уже год как доктор Гарин не сиял.
Устыдившись своей слабости, он устыдился и собственного стыда, а потом, устыдившись этой двойственной стыдливости, внутренне вознегодовал, обрушился на себя яростно и резко:
«Идиот... сволочь... чистоплюй проклятый...»
Руки его задрожали, ему надо было чем-то занять их. Он принялся разворачивать ковер, полностью открывая лежащего. Витаминдер застонал.
Тем временем две девушки принесли саквояжи, обтерли их от снега, поставили рядом с доктором. Две другие девушки принесли кувшин, таз и полотенце.
— А мыло? — спросил Платон Ильич, снимая пиджак и засучивая рукава рубашки.
— Мыла у нас нет, — ответил Задень.
— Нет? А водка есть?
— Этой гадости не держим, — усмехнулся Скажем.
— А, у меня же спирт есть... — вспомнил доктор.
Открыв саквояж, он вынул из него пузатую бутылочку, ополоснул руки, вытер полотенцем, затем промыл их спиртом.
— Нуте-с... — Доктор расстегнул кофту на груди Дрёмы, приложил к ней стетоскоп, стал слушать, подняв брови.
— По сердцу его не били, — произнес Баю Бай.
— Сердце в порядке, — заключил доктор.
И стал ощупывать конечности витаминдера. Тот снова застонал.
— Руки и ноги целы.
— Мы били его по животу и по голове, — сказал Скажем.