— О, Джо! Как чудесно! Какое освещение — ты поймал солнце!
Он улыбнулся той редкой, мягкой улыбкой, от которой светились его глаза.
— Веди себя прилично! Сначала мистер фон Штернберг должен был останавливать машину, потому что ты не могла сдержать себя, а теперь вдруг все сделались счастливыми. — И она вышла из машины.
Я пошла за ней, стараясь умерить свой энтузиазм. Но это было нелегко. Какой дом! Все Рыцари Круглого Стола могли бы собираться здесь в большом зале. Ступени, ведущие на открытый второй этаж, были совершенно как из средневекового замка, а спальня Джо представляла собой личный планетарий. Огромный стеклянный купол, на который проецируются сиреневые горы и небо. Но вдруг вы видите, как по этому небу движутся облака, и понимаете, что перед вами реальность. А ночью, наверно, здесь чувствуешь, что спишь среди звезд! Мне хотелось болтать, но я прикусила язык. Мама пошла проинспектировать ванную.
— Джо, что это?
Он пошел вслед за ней.
— Где занавески? Их еще не доставили? Как и в спальню?
— Нет, возлюбленная, занавесок не будет. Здесь на несколько миль вокруг нет ни одного дома. Некому и не на кого смотреть. Нет нужды закрываться от неба.
Ты собираешься сидеть на унитазе в ванной со стеклянными стенами?
— Да, я даже собираюсь какать под наблюдением небес.
— Не употребляй таких слов — здесь Ребенок! Я тебя не понимаю. Если ты хочешь жить в декорациях, то почему именно здесь?.. И потом ты же не думаешь, что я буду мыться в ванной с прозрачными стенами! Что ты сделал с кухней? Это тоже аквариум? И лучше проведи газ: если плита у тебя будет «совреме-е-енная», как говорит Фанни Брайс, то ты не получишь своего любимого гуляша! — И мы проследовали обратно вниз по лестнице — по ней могла бы спускаться Леди Макбет! — в роскошную кухню.
— Опять металл? Что у тебя за пристрастие к стали? Есть, по крайней мере, деревянные ложки, или они тоже слишком, чересчур старомодны для тебя? Пижонство какое! Какой авангардист! Что бы ты ни говорил, Джо, иногда ты бываешь так буржуазен. И кто же будет следить за чистотой всего этого металла? Как ты собираешься заставить слуг ездить сюда?.. Или ты собираешься обучить индейцев?
Когда мы, уже покидая дом, проходили через гостиную, я углядела два банкетных кресла из «Красной императрицы», поставленных по обе стороны очаровательного шахматного столика. Мрачные привидения были абсолютно к месту, как будто бы обдумывали свои ходы в вечности. Но я о них не заикнулась. Мама сама увидит эти стулья, и бедный Джо еще получит за них.
Мы тронулись в обратный путь, на нашу обернутую в шали «гасиенду». Моя мать курила и требовала, чтобы отец прекратил возиться с кнопками и нашел бы что-нибудь, наконец, на этом дурацком радио. Тами волновалась о количестве персон, которые будут обедать. Джо молчал, вцепившись в руль обеими руками. Я вспомнила о своем желудке. Мне было ужасно жаль неудавшегося сюрприза. Фон Штернберг так и не повесил шторы, а Дитрих так и не жила с ним там, хотя одно к другому не имеет никакого отношения. Перед моими глазами до сих пор стоит этот сверкающий, как отполированный стальной щит, дом, и я все еще ощущаю, как был уязвлен фон Штернберг. Мы приехали и застали в доме Хосе Итурби, который «разогревался» на фуге Баха. Моя мать бросилась приветствовать его. Мы с отцом потихоньку скрылись, Тами пошла приготовить шерри, а Джо сел в машину, спустился с холма, выехал за ворота Бель-Эра и помчался прочь.