Я поняла, что это серьезно, и припустила! Я надеялась, что, несмотря на все происшедшее, Джо не откажется пойти со мной. Освещение еще не включили, слава Богу! Он выслушал мои объяснения, повернулся к ассистенту, приказал вырубить свет и вышел. Я отмахнулась от сыпавшихся на меня вопросов и побежала дальше, спрашивая у всех на ходу, не видел ли кто мужа мисс Дитрих. Он будто сквозь землю провалился. Может быть, решил уехать домой? Кому-то якобы показалось, что он зашел в гримерную Мэй Уэст. Я бегаю по всей студии, а мой отец, оказывается, совсем рядом? Я бросилась назад, нетерпеливо постучала в закрытую дверь гримерной. Раздался негодующий голос Мэй Уэст:
— Где горит?
Но когда я ответила: «Скажите, пожалуйста, мой отец у вас? Мисс Дитрих надо немедленно его увидеть!» — она сама открыла дверь, завязывая пояс халата.
— Он здесь, живой и невредимый! Не страдай, детка!
Она крикнула ему через одетое в атлас плечо: «Руди! Твоя германская леди хочет тебя! Скажи ей, я о-доб-ряю ее вкус!»
На несколько часов производство остановилось; Дитрих, ее муж, ее агент и фон Штернберг обсуждали создавшееся положение и думали, как ей поступить. В конце концов призвали главу отдела рекламы, и ему было сказано, что мисс Дитрих приняла решение: она попросит американского гражданства и навсегда порвет связи с Германией. Я заметила, что глаза моей матери припухли. Она все отворачивала голову. Должно быть, она плакала.
Судьбоносное решение, принятое под давлением обстоятельств и в считанные часы, как всегда у нее, оказалось стратегически верным. Подай Дитрих прошение о гражданстве хотя бы несколькими месяцами позднее, она к началу Второй мировой войны все еще была бы гражданкой Германии. А так через пять лет она уже получила свой первый американский паспорт — всего за четыре месяца до рокового сентября 1939 года.
Означало ли это, что я тоже буду наконец американкой?
Я читала все пресс-релизы, но ни в одном не говорилось о моем будущем гражданстве. Никто мне ничего не говорил, а я не решалась спросить из-за всех этих страстей дома и на студии. Секретарша Джо знала практически все на свете, так что я пошла к ней и получила информацию, «как стать гражданином Америки». На следующее утро я, смотря учительнице прямо в глаза, в лучших традициях ораторского искусства Рудольфа Зибера поставила ее в известность, что с сегодняшнего дня у нас будут уроки истории США и их президентов; что ей вменяется в обязанность познакомить меня, ее ученицу, с Конституцией Соединенных Штатов и со всем остальным, чем гордится моя будущая страна. Я не знала, буду ли я проходить процедуру получения гражданства, но не сомневалась, что, когда маме в конце концов придется принимать присягу на верность, она не станет учить ничего из того, что требуется по протоколу. Пусть хоть одна из нас что-то вызубрит! В глубине души теплилась смутная надежда, что, если я смогу все ответить правильно, они дадут гражданство и мне.