Тут входит Терри. Видать, заволновался, что мы станем говорить о нем, что мы наверняка б и сделали, не заявись он. Прошел мимо матери, зашел в кухню, открыл холодильник, достал бутылку молока и приложился к горлышку.
– Терри, – закричала мама, – возьми стакан! – Она в отвращении закачала головой, а потом спросила, будет ли он яйца с сосисками.
– Да, – ответил Терри.
– Тебе то же, Карл?
– Отлично, миссис Ульрих, – сказал я и скроил доброжелательную такую улыбочку, но она осталась без ответа.
– Мама просила тебя зайти домой перед школой, – предупредила она.
Я подхихикиваю, еще поддатый с вечера. Бухали в «Улье»! Я и Терри! Напились!
Видно, что Террина мама недовольна и готовится что-то высказать. Вся такая напряженная. Атмосфера накалилась, это чувствуется за версту. Когда уже будет казаться, что ты проскочил, ее наверняка прорвет. Так делают все мамы. У моей особенно хорошо получается. Думаешь, что удастся улизнуть без капанья на мозг, и вдруг бах! Тебя отправляют в гребаный нокаут! Вот тебя и надули. И все равно мама – лучший друг на всю жизнь. Терри, должно быть, жутко не по себе, оттого что какой-то чувак сидит там, где должен быть его настоящей отец. Я б, наверно, помер.
– Какого грохоту вы ночью наделали, – сказала Терри миссис Ульрих. – Весь дом разбудили своим ором чертовым.
– Да, – сказал Терри.
– Мистер Дживонс из соседней квартиры барабанил в стену!
– Я ему ебло-то начищу, сучаре, – негромко сказал Терри.
– Что? – Она выскочила из кухни, как черт из табакерки.
– Ниче.
– Это никуда не годится, Терри! – сказала миссис Ульрих и вернулась на кухню.
– Понеслось! – рявкнул Терри.
Не любит Терри, когда ему капают на мозг, а кто любит, но и его можно понять, нам и так тут не по себе. Хочется немного оклематься. Ее затея вставить Терри, когда у него гости, – большая ошибка. Терри так вцепился в ручки кресла, что пальцы побелели.
Его мама снова вынырнула из кухни:
– Это не ночлежка, Терри! Это наш дом!
Терри огляделся, ошарашенный, как будто не поверил:
– Ни хуя себе домик!
Миссис Ульрих выбежала из кухни, руки в боки. Терри, должно быть, привык к этому, он всегда так себя ведет. Да, а я еще действительно как следует бухой. Забавно, что, когда набухиваешься, сам процесс не запоминаешь, зато всплывают какие-то детали.
– Мы хотим всего лишь покоя, я и твой отчим… – Она повернулась к фрицу: – Вальтер…
– Оставь их, Эллис, они просто безумцы, – сказал тот.
– Да заткнитесь вы и дайте наконец покоя, – закричал Терри, выглядывая из-за газеты, – у меня голова раскалывается, на фиг!
Она повернулась и заголосила.