Сидя в углу дивана, Энджи обнимала Джиллиан, стараясь изо всех сил согреть ее, защитить, сохранить от истерики или поддержать, если она все-таки наступит. Она понятия не имела, что можно сказать или сделать, чтобы как-то исправить положение, поэтому просто сидела и держала свою девушку в объятиях, пытаясь через них передать Джиллиан каждую частичку любви, жившую в ее сердце, и надеясь, что Джиллиан, как бы она себя ни чувствовала, знает об этом.
Джиллиан продолжала повторять одно и то же. Она была не готова к произошедшему. Оказалась неподготовленной. "Кто в двадцать с небольшим думает о смерти своих родителей?" - она задавала этот вопрос снова и снова, как будто кто-то, наконец, материализуется из ниоткуда и даст ей ответ, который она хотела услышать. "Да никто, Джиллиан. Ты абсолютно права! Все это было ужасной ошибкой. Вот вернется твоя мать…"
Поминки дались ей еще тяжелее. Бесконечная череда сочувствующих обнимала Джиллиан, ее брата Брайана, потом их отца, в очередной раз повторяя, какой же это шок и неожиданность. Как будто они сами не знали. Как будто они, все трое, не были сейчас живой иллюстрацией к словарному описанию понятия “шок”. У мистера Кларка были впалые щеки, и, казалось, он не спал несколько дней, хотя и пытался храбриться перед своими детьми. Брайан был очень похож на Джиллиан, только выше ростом и более мужественный. Недавно подстриженные рыжеватые волосы, классический черный костюм, траурный черный галстук с сиреневым отливом. Энджи подумала: то, что он пошел в риэлтерский бизнес вместе с отцом, стало благословением, потому что он легко переключался в деловой режим, пожимая руки, благодаря людей за их участие, оставаясь при этом на один шаг в стороне от реальности, от боли. А вот выражение лица Джиллиан можно было описать только как ошеломленное. Она была похожа на работника сцены, который вдруг оказался прямо в луче прожектора перед заполненной людьми аудиторией. Ее голубые глаза были широко открыты, слишком широко. Покрасневшие, опухшие и такие распахнутые. Кожа на лице побледнела и выглядела почти прозрачной. Джиллиан все три дня ничего не ела, и теперь платье так свободно свисало с ее плеч, словно она была ребенком и надела мамин наряд.
Энджи отступила на задний план. Мистер Кларк и Брайан знали, кто она для Джиллиан, и были рады, что она была рядом с ней для моральной поддержки. Но большинство друзей и родственников, в основном со стороны миссис Кларк, кроме Шей и ее родителей, либо не знали, либо не одобряли их отношений, но Энджи понимала, что сейчас не время и не место выступать за гей-равенство. Она просто оставалась рядом, подавая Джиллиан стакан с водой, салфетки, мятные леденцы, словом, все, что ей могло потребоваться. В один момент, уже поздно вечером, она подошла к Джиллиан, чтобы посмотреть, как та держится. Джиллиан просто схватила ее руку и не отпускала в течение следующих двадцати минут, пока последний скорбящий не покинул похоронное бюро.