Черные глаза ее стали маслянистыми. Ксения только сейчас поняла особенность во внешности Петелькиной. Выделяло ее, из себе подобных что-то мужское, может быть впечатление возникало из-за короткой стрижки, прямого носа, широковатых скул… Да и спортивная фигура — невысокая грудь, неширокие бедра… Наверное, с возрастом она станет безобразной, но сейчас хоть и напоминает мужчину, но довольно симпатичного.
— Не знаю, — протянула Ксения. — Я думаю, у меня не получится.
— Что не получится?
— Для таких дел надо более четкую ориентацию. Или более пассивную или более активную. Ты же предпочитаешь вести партию?
Ирэна, остановив автомобиль, с улыбкой смотрела на Ксению. Взгляд пристальный.
— Да.
— Я тоже. Но в отношениях с мужчинами.
Ирэна фыркнула.
— Это тебе скоро надоест. Созреешь, приходи.
Она протянула ей бумажку. Визитную карточку Ксюша взяла, чтобы отвязаться, и, взглянув в стекло, удивилась. Машина стояла как раз напротив ее дома.
— Как ты… Я же не называла адреса.
Пока Ксения произносила эту фразу, она и сама поняла, в чем дело. Ответ Ирэны подтвердил ее догадку.
— Я уже раз проводила тебя до трамвая и от трамвая до арки… Квартиры не знаю. Я настойчива, но не до такой степени. Если нужно прилагать усилия больше, чем я привыкла — интерес пропадает… Что-то видок у тебя сегодня не самый лучший…
— Устала, — Ксюша, выйдя, захлопнула дверь.
Визитку она выбросила в почерневшую урну, в которой сжигал улики против себя Женин депутат, но, постояв с минуту под аркой, вернулась и забрала белый квадратик. Ее никогда не прельщали оргии лесбиянок, но эта хитрая бестия… Она оставила маленькую затравку для Ксюши, небольшую возможность самой проявить инициативу… Если даже дальше все пойдет вперекосяк, ощущение свободы выбора сохранится. «Я сама!»… — не есть ли эта мания, эта, по сути, закомплексованность самой изощренной формой насилия над собой? Попадая под ее влияние, становишься рабом этого стремления, да и само ощущение свободы, как иллюзия…
Ксения с трудом повернула ключ, вошла в прихожую. Посмотрела на будто приклеенные шлепанцы Корнилыча и поняла, что он не придет. Ни сегодня, ни завтра… Никогда. По крайней мере пока она сама не покинет этот город…
Ксюша прошла в свою комнату и только тогда почувствовала невероятную, смертельную слабость. Сказалось сразу все — суточная болтанка на шхуне, недосыпание, недоедание, многочасовое путешествие на автомобиле, ночь, в которую были вложены остатки сил… Непонятно было, как она умудрилась смотаться на работу. Не иначе как на автопилоте. Не раздеваясь она повалилась на кровать и… сразу в обрыв. Внезапный, как окончание видеоленты — когда на экране одна черно-белая рябь…