Теми, что «сейчас придут» оказались два носильщика. Один худой, обросший, неопределенного возраста, похоже давно не мытый, второй в полном контрасте — молодой, бодрый, приятно припахивающий лосьоном. Его лицо Ксения, сначала, приняла за девичье — большие голубые глаза, кучерявые светлые волосы, губки бантиком… «Куклы с него были бы нарасхват» — подумала Ксюша. «Наверное, голубой, не иначе». Она окинула его фигуру взглядом. Нет претензий. Повыше среднего роста, стройный. Парень, очевидно, давно определил себе цену, потому смотрел в лицо Ксении не мигая, пока она не стала испытывать дискомфорт. Затем выразительно подмигнул и назвался Вадиком. Вероятно, это представление должно было означать, что он не голубой и согласен иметь с ней дело. Какое именно, ломать голову не приходилось. Ксения растерянно усмехнулась. Красавчик, ничего не скажешь. И наглости не занимать. А некоторые лишены ее начисто, да еще и скрываются неизвестно где. Ксюша оглянулась. Архивариус действительно куда-то исчез, словно для того чтобы дать им возможность принюхаться друг к другу. Ксения фыркнула.
Однако это выражение презрения не произвело впечатления на Вадика. Когда он с напарником — бомжом втаскивал ящики в подсобное помещение, оказавшееся чем-то вроде филиала архива, а Ксения контролировала их расстановку херувимчик, пользуясь всяким случаем, задевал ее то рукой, то ягодицей, хотя помещение было достаточно просторным для маневров. Ксюша пыталась вдавиться в любое подвернувшееся пространство, чтобы избежать соприкосновения, но получалось не всегда удачно. Или не очень хотелось? Парень явно шел на абордаж. Под вечер он воспользовался тем, что его компаньон смотался с работы раньше времени, и рядом больше никого не было (архивариус так сюда больше и не заглянул), уже откровенно загнал ее в угол и громким шепотом осчастливил ее:
— Остаемся здесь, ты меня возбуждаешь. Старый башмак скоро слиняет. Резинка у меня в кармане.
Ксения в возмущении дернулась от него в узкий проход, почувствовала, что за что-то зацепилась ногой и услышала короткий треск ткани. В испуге взглянула вниз. Штанина новых джинсов была надорвана плохо загнутой металлической полоской, которой запечатывают ящики. И что за невезуха!
— Слушай! — разъярилась Ксюша. — Вали-ка ты отсюда в свою голубую даль.
Шорох у входа в кладовую прервал назревшую дискуссию и предотвратил развитие событий. В дверях стоял архивариус с большим навесным замком в руках и оглядывал нагромождение коробок. Наконец-то, явился! Пересчитав ящики, он скользнул взглядом мимо них и повернулся, с явным намерением закрыть кладовую. Вместе с ними? Конечно, его же нисколько не волновала судьба Ксюши, он беспокоился только о своих пахнущих древним тленом бумажках! Ксения обомлела.