Подобрало Ксению маршрутное такси — микроавтобус предпринимателя. За ту же плату что и рейсовый. Она уселась на заднее сидение в угол и прикрыла глаза. Казалось только на секунду, как беспощадный голос водителя объявил — «Приехали!».
Андрей, явился только под вечер, и завалился спать — видимо переутомился на банкете, а может и еще где… Почти трезвый. Как развивались события у них в сауне, не рассказывал, да Ксению это не больно-то интересовало. Из его бормотаний она поняла лишь, что его подвезли на машине.
Дверной звонок Ксения услышала сразу, несмотря на то, что он был очень коротким и негромким. Сразу вскочила, опасаясь, что Андрей проснется, накинула халат и босиком скользнула в прихожую. Не спрашивая, кто за дверью, торопливо сняла предохранитель, оттянула скобу и толкнула дверь. В проеме стоял Корнилыч с большой связкой бумаг в руке. Ксюша почувствовала, как губы ее расползаются в улыбке. Он смотрел пару секунд в пол, потом поднял глаза. Это были живые глаза живого человека. Смотрели они немного растерянно, немного устало и немного… Ксении даже не поверилось. Те самые искорки, промелькнувшие в тот день, в архиве, светились в глазах яркими, крупными звездочками. Но это снова длилось недолго он вновь уронил взгляд, перевел в сторону, промычал что-то про замок. Затем боком проскользнул мимо нее в прихожую.
— Не хотите чаю? Я вам согрею, — в отчаянии попыталась остановить его Ксюша…
Архивариус заторопился, сунул ключ в скважину и рванул дверь. Но все же покачал головой. Хоть и отрицательно.
Архивариус выходил на работу теперь следом за квартирантом. Он дожидался, когда за Андреем захлопнется входная дверь и, почти следом покидал свое лежбище, словно чего-то опасался, хотя Ксюша не допускала больше никаких провокаций и не высовывалась из своей комнаты пока не убеждалась что в квартире одна. Даже в архиве Ксюша не смотрела в его сторону, работала тихо, словно мышка, не задерживалась больше у стола, и не задавала никаких вопросов, Теперь и к нему она приходила в синем длиннополом халате застегнутым до подбородка, и на все пуговицы, но ни ее примерное поведение ни даже ее одеяние уже не могли обмануть архивариуса, потому что при движениях тела этот бесформенный мешок, вырисовывал то крутую ягодицу, то западал на талии и он еще слишком хорошо помнил, как все это выглядит наяву… Хотя за перегородкой по ночам прекратился грохот кровати но теперь и малейший шорох за ковром выводил его из равновесия, как будто несносная шантажистка могла, вдруг, шагнуть с ковра прямо к нему в постель.