Во дворе Василий от избытка нерастраченной энергии расчистил во дворе дорожку к теплице, перетащил в хрустальный домик столик и два раскладных стула. Уже вдвоем они перенесли туда все, что предназначалось для новогоднего банкета. За время, пока они суетились, теплица прогрелась, и, когда Женя разместила вдоль стен несколько свечей и зажгла их, комфорт стал бесспорным.
— Экзотика, — оценила она полученный результат.
В приготовлениях незаметно прошли последние минуты истекающего года. Они еще успели выпить по бокалу вина вслед уходящему году, в котором начались их, до сих пор не совсем понятые отношения. Вспомнили Стокгольм, предпортовый кабачок… Потом Василий, взглянув на часы, вскочил и схватил бутылку «Советского шампанского». Сделав торжественный вид, принялся ее открывать, как снаружи вдруг заполыхало разными цветами зарево.
— Это северное сияние? — не сразу поняла Женя, но грохот канонады все прояснил.
— Так даже в Питере не палят! — с восхищением наблюдая за всполохами огня, заметила Евгения, потом взглянула на Василия. — Так что, выходит уже и новый год?
— Уже снова новый, — вздохнув, подтвердил он.
— И что год грядущий нам готовит? — пытливо заглядывая ему в глаза, поставила вопрос ребром Женя.
— Разве я пророк? — завилял Василий. — Сам хотел бы знать.
— Неужели все так непредсказуемо? — продолжала наезжать Евгения.
— Лучше ничего не предсказывать, может получиться хуже, — уже откровенно открестился тот. Чтобы прекратить допрос, он сгреб Женю в объятия, закрыл ей рот губами прижал к столбу за ее спиной и не отпускал до тех пор, пока она не перестала трепыхаться и не забыла, о чем хотела спросить. Когда его руки скользнули под ее куртку она, симулируя сопротивление, зашептала:
— Нас же видно со всех сторон… как в аквариуме…
— Никого нет…, — пробормотал он.
Когда ладони Василия коснулись ее кожи, она и сама перестала понимать, где они. На долгожданное вторжение Женя ответила стоном, вскинула руки и, обхватила столб над запрокинутой головой. Оторвавшись от земли Женя, уже со стороны, видела себя и своего надругателя, который распинал ее, словно пытался навечно пришить к бревну своим изогнувшимся от напряжения гвоздем. Это видение со стороны подхлестывало и уже хотелось, чтобы это ощущение силилось, углублялось, разрывало ее на части…
Когда способность соображать стала возвращаться к Жене, она шепнула ему в самое ухо:
— Разве тебе с кем-нибудь, когда-нибудь было лучше, чем со мной?
И похолодела от собственного вопроса. Этот, несгибаемый мужик ведь додумается сказать, что было и примется еще вспоминать, с кем именно…